Гибель «Венеции». Детективная повесть начала XX века

Обвенчались они и стали жить вместе, да только наскучила Зара Володе вскоре. О чем ему с ней говорить? Все «золотой мой», да «серебряный мой», вот и все разговоры. В общем, бросился он с обрыва на каменистый берег, да и убился, сердешный. Весь город плакал, когда хоронили его. А кто виноват? Да сам же! И я так же повела себя, не в урок был мне Володин пример.

Петя залазил ко мне через окно по яблоне, а ключ от задней калитки я ему дала. И вот, в тот страшный день, он был у меня, а тут отец. Залез Петя в сундук, и задохнулся там, ничем себя, да и меня тоже, не выдал.

А когда ушел тятенька, то я увидала его мертвым, и не знала, что делать, а этот змей, Сидор вдруг вошел ко мне, и все сразу понял, сообразительный он был, и давно подозревал нашу с Петей связь.

И предложил мне помощь, чтобы концы в воду, но расплату потребовал, уж Вы, Коля, догадаетесь, какую.

А что мне было делать? И вот, после всех этих ужасов и мерзости, я, проходя мимо «Венеции» случайно, услыхала, как он похваляется, да еще и от себя выдумки добавляет, а эти кони ржут! Ну я и дала волю гневу, а дальше Вы знаете! Жалко мне людей невинных, ой, накажет меня Бог! Взяла я на душу смертный грех, и нет мне прощения!

Вот и вся история, прощайте, Коля, не поминайте лихом, не увидите Вы меня более.

Анастасия.

P.S. А книгу возьмите на память!»

Николай долго держал в руках лист бумаги, – минут пять. Нового ему это письмо сообщило мало, разве что незначительные подробности. И вдруг он подскочил со стула, и помчался к особняку Триандафилова. Ведь ясно – Настя на себя руки хочет наложить!

Но оказалось иначе. Анастасия исчезла из дому, пропала также значительная сумма денег из сейфа купца. Сам он сидел за своим столом совершенно разбитый, и даже не поздоровался в ответ на Колино приветствие.

– Да, Коляша, вот она – расплата за грехи мои тяжкие, – невнятно и вяло лишь смог проговорить он, и Ордынцеву стало пронзительно жаль этого сильного, много повидавшего на своем веку, и, безусловно, незаурядного человека.

Эпилог

Анастасию объявили в розыск, да без толку, Россия большая.

Дело вызвало широкий общественный резонанс, Ордынцева повысили в должности и прибавили жалованья.

Триандафилова никто ни в чем не обвинял, но сам он чувствовал свой грех, и однажды пришел пешком в небогатый домик Филипповых, низко им поклонился, прося о прощении, при этом все трое горько расплакались, а потом Константин Иванович и Пелагея Петровна усадили гостя пить чай с вареньем, который вскоре сменил традиционный для России более крепкий напиток.

Прощаясь, Аркадий Иванович пообещал заботиться о стариках, и слово свое держал, пока мог. Года два Филипповы ни в чем не нуждались, пока дело не пришло в упадок, а магазины «Торгового дома Триандафилова» не поглотили более расторопные купцы-конкуренты.

Коля и Роза несколько месяцев встречались, и, в конце концов, поженились. Отношения их были непростыми, а когда через три года начались революционные волнения, совсем осложнились, тем паче, что уже родился у них сын.

А еще спустя одиннадцать лет все вообще полетело вверх тормашками. Случилась революция, затем – переворот, гражданская война.

И вот, после того, как повстанцы, в числе которых было много немецких колонистов и зажиточных крестьян, разгромили продотряд, в городе появился карательный полк красных. Командовала полком женщина, и вряд ли смогли люди признать в ней Настю Триандафилову, купеческую дочку, разве кто из старожилов. Полк зверствовал отменно, и сама командирша, по свидетельству очевидцев, лично убила многих, не разбирая, были ли они виноваты перед большевиками, или нет.

Но об этих событиях будет рассказ уже в другой книге.