Гибель «Венеции». Детективная повесть начала XX века

– Роза, я уже выбросил и копию своего запроса, и ответ из Одессы. Вы мне неинтересны, в расследовании, я имею в виду, – последнюю часть фразы Николай произнес с некоторым нажимом.

– Коля, а пойдемте в кофейню «На паях», я Вас угощу чудным напитком. Для сатрапа Вы ужасно милый юноша! – с улыбкой предложила Роза.

– Я не против, – улыбнулся в ответ Ордынцев, и они пошли вверх по Московской, свернули на Базарную, и уже через какую-то четверть часа присели за столик на тенистой террасе.

Кофейня «На паях» славилась очень вкусным кофе и мороженым. По улице мимо них гордо прошествовали три верблюда, погоняемые казахами в пестрых полосатых халатах. Временами на местный рынок, который все же чаще называли на восточный манер базаром, приходили караваны, в честь них даже улицу в центре города назвали. Они доставляли разные восточные сладости и специи, а обратно везли вяленую и соленую рыбу, сушеные яблоки и грибы, настолько душистые, что ими пахли уже не только навьюченные корзины, но и сами верблюды.

Потекла беседа, в которой каждый старался перещеголять другого в остроумии и знании жизненных вопросов, причем речь Розы была щедро пересыпана очень колоритными южными выражениями, значение которых Коля угадывал порой только по смыслу всей фразы. Молодой чиновник не отставал, рассказывал всякие смешные происшествия из своей небогатой практики. Так и прошел вечер, а потом Ордынцев проводил Розу к дому, где она квартировала, и очень довольный и собой, и своей новой знакомой, пошел домой спать.

VII

6 мая 1903 года. Визит к Филипповым

Утром, размышляя о произошедшем разговоре, Николай пытался привести свои мысли в какой-то порядок, что было весьма непросто. То, что Роза произвела на него впечатление личности незаурядной, было ясно, однако, представить ее в роли жестокой поджигательницы было трудно. Натурой она была открытой, а то, что ходили слухи об ее, якобы, чуть ли не бомбистком прошлом, так сама она прокомментировала это со смехом, – мол, хотела создать романтический ореол вокруг себя.

Опять же, убийство – дело непростое, и удар для психики ощутимый, не говоря уже о том, что подвигло бы ее на этот шаг, то есть вынуждение к неприятной для нее связи. Так что, с высокой вероятностью, Ордынцев для себя решил, что Штрамбуль не поджигала «Венецию». Не походила она ни на жертву, ни на палача.

Другая дама из круга подозреваемых, Настя, тоже непохожа была на убийцу. Тип лица совсем не соответствовал физиогномической теории Чезаре Ломброзо. А вот жертвой ее представить себе можно было. А вдруг кто-то отомстил за нее? Может, отец? Мужчина он серьезный и решительный, – эти качества на его лице обозначены ясно. И разговоры про него ходят… И что-то предполагают родители Филиппова. Вот с кем надо поговорить!

И Николай пошел к Филипповым, на полпути поймал извозчика, не пожалел двугривенного, так торопился. Застал их, слава Богу, дома.

– Здравствуйте, Константин Иванович и Пелагея Петровна! – поздоровался чиновник.

– Здравствуйте, здравствуйте, – поздоровались осиротевшие старики.

Они, конечно, были печальны, но, как отметил про себя Ордынцев, вполне вменяемы, и готовы к разговору. Пелагея Петровна вышла на двор хлопотать с самоваром, на столе появилось земляничное варенье, булки и масло в деревянной масленке. Константин Иванович молчал, и, чтобы сгладить неловкость, Коля попросил разрешения закурить. Курил он редко, но сейчас случай был подходящий. Хозяин предложил выйти на крыльцо, и протянул кисет с самосадом. От крепкого табака Ордынцев отказался, задымил своей папиросой.

– Итак, с чем пожаловали? Не напали на след злодея? – поинтересовался хозяин.

– Да вот, кажется, напал. Предположения имеются.

– Не поделитесь ли?

– А я и пришел к вам поделиться своими, и выслушать ваши. Мне кажется, Вы умолчали об очень важных для моего расследования вещах.

Тут хозяйка позвала к чаю. За столом Константин Иванович достал бутылку казенной водки, запечатанной сургучом, открыл ее и разлил в три стопки.

– Ну, помянем сына нашего убиенного! – поднял он свою.

Все молча не чокаясь выпили. После третьей неловкое молчание нарушил сам хозяин:

– Вот что, Коля, можно я буду так тебя звать? – Ордынцев кивнул.

– Так вот, тяжело тебе будет, Коля, это дело вести. Скажу я тебе все, что знаю, а ведь это – тайна, и не только наша.

Была у сынка нашего, Петеньки любовь большая, к дочке этого убивца, купчины Триандафилова. Уж как там у них все завязалось, не знаю, но снюхались они, как говорится, к горю нашему!

Хозяйка покосилась на мужа, укоризненно покачала головой, но промолчала.