Гибель «Венеции». Детективная повесть начала XX века

– А мы с Вами можем тут по-стариковски побалакать, – пресек он попытку полицмейстера встать. Дионисий Иванович в самом деле желал своим присутствием предварить какие-то неуместные с его точки зрения вопросы со стороны своего подчиненного, но купец рассудил по-своему, пусть, дескать, молодежь пообщается. Парнишка вроде неплохой, хоть и небогатый, да смекалистый. А что толку от зажравшихся барчуков? Мало ли что у них выйти может, а не выйдет – так на нет и суда нет.

Вообще, обыкновенно, Триандафилов умел предвидеть возможные варианты развития событий и привык направлять действия людей, создавая ситуации для себя по крайней мере беспроигрышные.

Итак, Коля поднялся на второй этаж и постучал в дверь горницы.

– Здравствуйте, Анастасия Аркадьевна, – и слова приготовленного приветствия остались недоговоренными, так ошарашен был чиновник увиденной им красотой.

Он и ранее издалека видал дочь Триандафилова то выходящей из пролетки, то в городском театре, то прогуливавшейся по набережной или горсаду, но так близко – впервые. Издалека – что? Только и можно было оценить, что гордую осанку, да легкую походку, а сейчас он имел случай разглядеть вблизи ее глаза, лицо. И было на что полюбоваться: черты ее были столь благородны и совершенны, что просто дух захватывало. Глаза – серые, волосы – русые, длинная коса, но это ведь это ни о чем не говорит, – перо и бумага не могут передать всего очарования юной красавицы. Девушка была явно не в духе, но вид смущенного чиновника в вицмундире был столь комичен, что она улыбнулась.

– Да здравствуйте же, и говорите, чем я могу быть Вам полезна? – приветливо спросила она.

– Да я хотел спросить лишь насчет керосина… Брали Вы его в лавке?

– Да, брала третьего дня, – ни тени жеманства в интонации, и этим Коля еще более был очарован.

– А зачем? У вас же электрика везде? – все же спросил он, скорее просто, чтобы продолжить беседу. Не молчать же, как истукан.

– А я очень люблю по-старинке читать вечерами, при живом огне, не нравится мне это электричество, мертвящее оно какое-то, – и Коле очень отчего-то понравилась эта уютная ее консервативность.

– А что же Вы читаете? – опять же, чтобы беседа продолжалась, спросил Ордынцев. Да хоть бы и не кончался никогда этот разговор!

– Ах, сейчас – сочинение господина Мельникова-Печерского, «На горах». А «В лесах» уже прочла. Так интересно, просто оторваться не могу! – улыбнулась Настя.

– Весьма наслышан об этом романе. Дадите почитать? – смелея, попросил Коля.

– Извольте, отец недавно из Москвы привез мне в подарок. Он у меня такой добрый. И внимательный какой! – девушка улыбнулась немного грустно, – всегда так занят, а обо мне помнит, каждый раз что-то привозит. И непременно что-нибудь такое хорошее!

– Скажите, а бутыль у Вас сохранилась? – все же вспомнил Коля о цели визита.

– Какая бутыль? Отец бутыли не привозил, – рассмеялась Анастасия.

– Простите, Анастасия Аркадьевна, я неловко сказал, – огорчился Ордынцев своему косноязычию.

– Да зовите же меня Настей, так удобнее будет! Вы про керосин опять? Так он вышел весь, я выкинула бутыль пустой.

– Да как же, целая четверть?

– Да вот так – у нас в погребе электричества нет, инженер Шмитц сказал, что это опасно, сырость. И на чердаке нет, – там пожароопасно, это уже Тимофей Яковлевич запретил. А в конюшню и сами не захотели вести провода, незачем.

– Да, выходит, три лампы заправить надобно. Ну что ж, теперь понятно. Извините меня за беспокойство. Я не посмел бы Вас тревожить никогда, если бы не столь прискорбные обстоятельства…

– Да уж, весь город говорит. Такой ужас, – девушка округлила глаза, что сделало ее красоту вовсе ослепительной, по крайней мере, для Коли. А наверное, не только для него одного бы, да никого более в горнице не было.

– Я пойду, спасибо Вам за помощь, – повернулся было к выходу молодой чиновник, смущаясь даже поднять глаза.

– Вы книгу забыли, – девушка взяла с этажерки роман и протянула его Коле, – она уже разрезана.

– Спасибо, я, знаете ли, не могу Вам, Настя, обещать наверное, что верну скоро, ведь пока следствие идет, занят я весьма…

– Да не торопитесь же, я уже прочла!

Так попрощался Николай с Настей, унося с собою книгу, ставшую вдруг очень ценной для него, и надежду увидеть ее снова.

Всю дорогу до управы он, к огромному удивлению полицмейстера, промолчал. Ждан-Пушкин ожидал расспросов, он очень хотел поделиться впечатлением от беседы со столь значительной в городе фигурой, но ему не хотелось заговаривать об этом первым. Так ничего и не дождавшись, полицмейстер закурил подаренную купцом дорогую сигару, и сам несколько раздраженно спросил, о дальнейших планах.

– Я, Дионисий Иванович, сейчас в городскую женскую гимназию, навести справки о Розе Штрамбуль. Затем – на телеграф, послать запрос о ней же по месту ее прошлого жительства, – было видно, что планы Ордынцев составил заранее и отвечает механически, думая о чем-то другом.

– Ну, давай, давай, Коля. Ты непременно найди виновного, а уж я… Ну да я уже говорил. А как дочка-то? – Ордынцев лишь рукой махнул в ответ.