Гибель вольтижера

Но это явно были не те слова, которых Сашка ждала. На следующем перекрестке она проговорила угрюмо:

– Даже мама ошиблась в первый раз.

– Не поспоришь.

– И потеряла столько лет…

– И я потерял. Но ведь не факт, что мы встретились бы с ней, если б она не вышла замуж за Каверина… Знаешь, что я тебе скажу? Даже если б Оксана не успела развестись с твоим отцом до нашего знакомства, я увел бы ее у него. Отбил бы, говори как хочешь.

Сашка подалась к нему, в глазах ее вспыхнуло жадное любопытство:

– Почему? Как ты понял, что тебе нужна моя мама и никто другой?

– У меня просто не было сомнений, – признался он и виновато поджал губы. – А у тебя есть…

– Есть, – выдохнула она и отвернулась к окну.

Артуру хотелось прижать ее и погладить по голове, но он делал это в крайних случаях. Хотя, возможно, сейчас именно такой и был, а он не мог выпустить руль.

– Хорошо, что ты ничего не сказала ему до операции.

– Я же не полная скотина!

– Нет. Ты очень худенькая…

– Да ну тебя! Ты все сводишь к приколу.

– А ты хочешь, чтоб я разрыдался? Сашка, наш случай с твоей мамой – уникальный. А большинство людей в день свадьбы готовы сбежать на край света! Им кажется, будто они шагают в капкан… Они уже слышат лязг, их тошнит от страха. Я это не раз видел.

– Где? Ты вроде следователем работаешь, а не тамадой…

– Девочка моя, у меня полно женатых приятелей, и меня приглашали на свадьбы. На радость подружкам невесты… Думаешь, почему жених так часто напивается в стельку?

– Ну допустим… И каков итог? Из тех, кто сомневался даже в день свадьбы, многие счастливы?

– Понятия не имею, – признался Артур, повернув к цирку. – Мы с приятелями не ведем таких разговоров… Но по крайней мере, никто из них не развелся, значит, их все устраивает. Кто знает, может, они действительно счастливы?

Но Сашка продолжала допытываться:

– Это не ответ! Как понять, что это твой человек?

Он предположил:

– Попробовать представить свою жизнь без него. Не только сегодня! Денек отдохнуть друг от друга иногда бывает даже неплохо… А месяц без него. Год. Десяток лет. Если это видение ничуть тебя не пугает, лучше расстаться сейчас. Не прямо сегодня, конечно! Дай бедолаге поправиться. А когда встанет на ноги, я переведу его в другой отдел. И он вернется в свою жизнь.

– Он же продал квартиру ради нашего приюта.

– Придется отдать ему свою, – отозвался Артур, не смешавшись ни на секунду. – Или ты и меня выгонишь рано или поздно?

– Не говори глупостей, – пробурчала Сашка. – Я вообще никого пока не гоню. Может, и не буду… Мне нужно разобраться в себе.

– Не торопись. Пока он лежит в больнице, ты сможешь прочувствовать, скучаешь ли по нему или испытываешь облегчение: нет его рядом, и тебе легче дышится. Ты ведь пожалела его, я понимаю. Не только сейчас, но вообще…

Она уперлась ногами, точно испугалась столкновения:

– Ну нет!

– Пожалела. Но я не говорю, что наш парень тебе противен! Знаешь, Саш, не всем ведь выпадает испытание великой любовью.

– Как у вас?

– Не такое уж легкое…

– Я знаю.

– Иногда я завидую людям, которые просто живут вместе дружно и радостно. Может, и не сходят друг по другу с ума, но подставляют плечо, когда требуется, жалеют, смеются вместе. Чудесная ведь жизнь!

Сашка вяло согласилась:

– Ну так-то да…

– Но тебе нужен дождь, – вздохнул он.

– Какой дождь?

– Это из старого мультика. О курице, вообразившей, будто ее великая любовь – это дождь. А петух, который с ней рядом, конечно, хороший, добрый, но ей нужен дождь! А когда он обрушился на нее, курочка была страшно разочарована, ведь он оказался холодным и мокрым. Он сделал ее мокрой курицей…

Сашка обиделась:

– Спасибо! Я, по-твоему, безмозглая квочка?

– Ты – умница, – в который раз сказал Артур. – Поэтому я и рассказал тебе этот сюжет. По-моему, этот мультик надо смотреть всем девочкам! Но ты же и сама понимаешь, что дождь может не доставить никакой радости…

– Понимаю, – вздохнула она. – Я подумаю.

– Это получается у тебя очень хорошо, – улыбнулся Логов и ловко припарковался между двумя джипами. – А теперь за дело. Овчинников уже проклял нас, не иначе…

* * *

– Я вчера опрашивал Тараскину, – угрюмо сообщил Поливец, отрывисто постукивая пальцами по круглому столику.

Наши оперативники дожидались Артура в фойе. Всю рутинную работу они уже проделали, тело Анны Эдуардовны увезли в морг, и оставалось надеяться, что преступник, задушивший ее, наследил своей ДНК. Завидев нас, Овчинников переслал фотографию бирюзового шарфа, который я видела на шее жертвы. Мне он не обязан был ее отправлять, и то, что Володя сделал это, было жестом доброй воли с его стороны.

– Надо опросить всех, может, кто-то узнает этот шарф… – Артур спрятал телефон и посмотрел на Антона. – Так что Тараскина сказала тебе?

– Да ничего толком не сказала, – признал Поливец, просматривая записи в блокноте. – Я вспомнил: у нее был такой зверский насморк, что мне хотелось натянуть маску. Хотя я их терпеть не могу, ты знаешь. Как эту бабку к работе допустили, совсем больную? Дети же на представление приходят, она могла всех перезаразить…

– Что Коршун говорит?

Овчинников кашлянул: