Гибель вольтижера

Квартира была пуста. Так я решила. Перед последней дверью, за которой оказалась спальня, такая же просторная, с высокими потолками, как и все в этом доме. Тяжелые золотистые портьеры, напоминавшие театральный занавес, были задернуты, но даже в полумраке мы сразу различили тела, лежащие на постели. Именно тела, не люди – так мне подумалось сразу. Даже не потому, что эти двое не шевелились, они ведь вполне могли спать, но в воздухе был разлит неживой холод, от которого мурашки пробежали по рукам. Не свежесть, какую чувствуешь в проветренном помещении, а мертвая стынь…

Артур опустил пистолет и бросил через плечо:

– Постой здесь.

Признаться, меня и не тянуло приближаться к широкой кровати, застеленной покрывалом. Издали мне казалось, что там лежат мужчина и женщина, но я не была уверена.

– Мертвы, – произнес Артур, проверив пульс у обоих.

У меня сбилось дыхание:

– Денис их убил?!

Натягивая латексные перчатки, он внимательно осматривал тела, покачивал головой и, кажется, приговаривал что-то, но я не разбирала слов. Вспомнив обо мне, Логов произнес в полный голос:

– Видимых следов насильственной смерти нет. Ни огнестрельных, ни ножевых… Крови тоже нет.

– Может, он задушил их? – выкрикнула я, все еще не решаясь приблизиться.

– Был бы характерный цвет кожного покрова…

– А кто там?

Он с удивлением поднял голову:

– Да подойди, не бойся. Как раз покойники абсолютно безопасны.

Не могу сказать, что это подбодрило меня, но я заставила себя шагнуть в комнату. Подтолкнула мысль об оперативниках, которые вот-вот ворвутся в квартиру и заржут, увидев, как я сражаюсь с панической атакой. Хоть они оба и смирились с моим участием в расследованиях, я подозревала, что и Поливца, и даже Овчинникова до сих пор слегка ломает оттого, насколько мне доверяет Логов. Не понимали они наших отношений…

Ноги отчаянно сопротивлялись, но я все же добрела до вместительного ложа, которое можно было бы назвать супружеским, если б не мертвецы, занявшие его. Жутко хотелось зажмуриться, но я заставила себя посмотреть рыжеволосой женщине прямо в лицо.

Первым откликом стала растерянность: я никогда не видела раньше это широкое лицо с выступающими скулами и мягким ртом. Но рядом с ней, крепко держа за руку, лежал Виталий Сергеевич Харитонов, который практически не выходил из цирка. Где же он успел познакомиться с этой женщиной? И… зачем?! Ведь длинноногая Любаша выглядела моложе лет на двадцать, а то и больше, и готова была уединяться с ним в гримерке. Или старший Харитонов узнал о ее попытках найти мифического олигарха и успел с ней расстаться?

Странно, что я успела подумать обо всех этих незначительных вещах прежде, чем ужаснулась: Виталий Сергеевич мертв! Осознание и принятие смерти редко происходит мгновенно. Мозгу проще обрабатывать сигналы живого мира, к которому он и сам принадлежит, и даже мельчайшие из них заслоняют громадное, но абсолютно мертвое, как глаз порой выхватывает яркие цветы на фоне скалы, а не ее абрис.

– Почему его?! Как он мог убить отца? Своего отца… Он же так любил его…

– Погоди, – Артур осторожно взял конверт, лежавший сразу на подушках между головами мертвых людей.

Достал вручную исписанный листок, пробежал глазами написанное и задумался, опустив руку с письмом. Я не выдержала:

– Что там? Можно посмотреть?

– У тебя нет перчаток, – отозвался он автоматически. Потом спохватился: – Извини. Сейчас.

Пока он читал, произошло необъяснимое: его голос преобразовался в моем восприятии в голос старшего Харитонова, который я и слышала-то пару раз, но сейчас удивительным образом зазвучал именно он…

* * *

«Тому, кто найдет нас.

Уверен, это будете вы, Артур Александрович, ведь я пригласил вас приехать, и мне передали, что вы согласились. А такие люди, как вы, держат слово. И выполняют свою работу слишком добросовестно, чтобы у меня оставалась хоть малейшая надежда на то, что вы не раскроете это дело.

Но перспектива гнить в тюрьме за убийство меня нисколько не привлекает, равно как и Лизу, которую вы найдете рядом со мной. Поэтому мы с моей бывшей женой приняли решение вместе уйти из жизни, ведь мы уже потеряли ее, расставшись.

Это была первая страшная ошибка, которую мы совершили. Не уверен, считать ли второй убийство Михаила Венгровского, в наших кругах более известного как Миша Венгр… Он причинил нашему с Елизаветой сыну столько боли, что я готов был вырвать ему сердце своей же рукой. Думаю, вы уже выяснили, как именно он обошелся с Мирой. И то, как Денис любил ее, вам наверняка уже рассказали.

Но знаете ли вы, что Венгр убил нашего малыша?»

Дочитать Артур не успел – в квартиру Харитоновых черными ангелами ворвались оперативники, за которыми топали полицейские – тяжело, угрожающе.

Саша выскочила им навстречу, замахала руками:

– Тише вы! Здесь никого не убили… Они сами.

– Что сами? – не понял Антон.

Он первым возник на пороге, оттеснив Сашку, с обескураженным видом уставился на Логова, стоявшего возле трупов с письмом в руке. Из-за его плеча высунулся Овчинников, брови которого в такие минуты забавно вставали «домиком».