Гибель вольтижера

– В чем тут дело? – спросил он и протиснулся в комнату, сообразив, что Поливец завис надолго.

– Двойное самоубийство, – бесстрастно пояснил Артур и потряс листом бумаги. – Вот предсмертное письмо. Все в лучших традициях. Вызывайте криминалистов, хотя я уверен, что это не инсценировка.

– Это же дрессировщик!

– А ты кого рассчитывал увидеть в его квартире?

– Постой, – костлявое лицо Овчинникова мучительно искривилось. – Но ты же подозревал младшего Харитонова. А это старший, насколько я помню.

– Я ошибся, – просто сказал Логов. – Случается. Вместо Дениса с Венгром расправилась его мать, – он указал на тело женщины. – Насколько я понимаю, Елизавета Харитонова. Если только она не сменила фамилию после развода.

До него донесся еле слышный Сашкин голос:

– Они почти одного роста… Помнишь, Гоша говорил, что женщина с лазерной указкой была высокой?

– Так они в разводе? – вмешался Поливец, за спиной которого топтались полицейские. – А лежат рядышком, как Ромео и Джульетта… Малость постаревшие, правда.

Логов свернул письмо:

– Развод не лишает любви к ребенку. Как мне кажется… Соберите мне информацию о матери Дениса. Из этого письма следует, что это она направила лазерный луч Венгру в глаз. Но я допускаю, что родители попытались спасти сына, взяв его вину на себя.

– Тигрица, – тихо произнесла Саша. И, поймав вопросительный взгляд Артура, пояснила: – У нее рыжие волосы, и в лице есть что-то такое… Похожее. Любая тигрица порвет за своего малыша.

Антон присвистнул:

– Ни хрена себе, малыш! Да он с меня ростом.

Никто не возразил ему, даже не взглянули в его сторону, и Поливец сам смутился:

– Ну да, я понимаю. Для матери сын всегда остается маленьким… Она защищала его, да? Но от чего? Венгр угрожал ему?

На лице Логова заиграли желваки:

– Венгр пытался затащить Дениса в постель.

– Да ладно?! – ахнули оперативники в голос.

– Его прямо зациклило на Харитонове, хотя у него полно было любовников обоих полов, а Денис-то как раз не поддавался. И Венгр начал мстить ему.

Саша пробормотала:

– Типичный случай любви-ненависти…

– Которая всегда плачевно заканчивается.

– Чертов мажор, – буркнул Поливец. – Привык получать все что захочет.

Не одобрявший вынесения оценок, Володя спросил:

– А Тараскину, значит, устранил старший Харитонов?

– Напрашивается такой вывод, – согласился Артур. – Но вы не расслабляйтесь, расследование еще не закончено. Слова отца нельзя принимать на веру. Вдруг у него была четвертая стадия рака и он решил уйти прежде, чем начнутся мученья, а заодно сына от тюрьмы отмазать?

Овчинников кивнул:

– Проверю его медицинскую карту.

– Ну и насчет матери надо все разведать. Елизавета с тиграми не работала, почему же наша аллергичная Тараскина так отреагировала на нее? И где, черт возьми, сам Денис Харитонов?!

– Я здесь, – раздался голос из коридора, и полицейские расступились, а Поливец крутнулся на месте, воскликнув:

– Ты посмотри! Явился.

Не обращая на него внимания, Денис прошел в комнату и, покачиваясь, приблизился к постели, на которой лежали родители. Лицо его мелко подергивалось, и он часто облизывался, как нервный кот. Колени его подломились рядом с трупом матери, и он уткнулся головой в ее бескровную руку, ледяную даже на вид.

– Ничего не трогать! – отрывисто произнес Овчинников и вопросительно взглянул на Логова: почему он молчит?

Но тот смотрел на Миру Школьник, возникшую на пороге. На ней было короткое красное пальто и объемный светлый шарф, на который опали темные пряди ее волос. Даже когда она стояла, в ней чувствовалось нечто стремительное, неудержимое, как в комете, случайно подлетевшей слишком близко к Земле.

Логов отрывисто спросил:

– Кто сообщил вам?

Она посмотрела на него в упор, как человек, которому нечего скрывать. Ее карие глаза сейчас казались просто огромными и необъяснимо счастливыми, будто она пребывала в другом измерении, где шла своя жизнь. Мира ответила вопросом на вопрос:

– Что сообщил?

Но потом добавила:

– Мы пришли сказать Виталию Сергеевичу, что решили пожениться.

Логов кивнул головой на кровать:

– Хотите сказать, вы не знали?

Не пытаясь изобразить возмущение, Мира медленно покачала головой:

– Мы несли ему радость…

Найдя глазами Сашу, она произнесла совсем тихо:

– Что с ними случилось?

– Суицид, – прошептала та в ответ.

Денис застонал, услышав, а Мира прижала ладонь к щеке.

– Но почему вместе? – пробормотал Поливец. – Они же сто лет в разводе…

Харитонов поднял голову. В глазах не было слез, но они кричали от боли, на сухую раздиравшей его изнутри. Такой взгляд Артур видел не раз…

– Папа с мамой оставались друзьями, – проговорил Денис, как ребенок, и Мира бросилась к нему, но не попыталась поднять, а встала рядом на колени и обхватила его обеими руками.

Всхлипнув, он уткнулся в ее пламенеющее плечо, а Мира ласково погладила его по голове.

– Их развод не разрушил нашей семьи, – пробормотал он. – Мы даже праздники отмечали вместе…

– И такое бывает? – не поверил Овчинников.

Денис посмотрел на него с вызовом:

– У нас было.

– Ваша мама… Как ее звали?

– Елизавета Павловна.