«Гибель Запада» и другие мемы. Из истории расхожих идей и словесных формул

Вольтер, безусловно, отдавал себе отчет в том, что Екатерине, читавшей и запретившей его «Семирамиду», всякое сравнение с героиней трагедии может быть неприятно, и потому никогда не употреблял двусмысленный титул «северная Семирамида» ни в письмах к императрице, ни в своих панегириках ей, а в стихах именовал ее «северной Минервой» или, на худой конец, новой царицей амазонок Фалестрис[253]. Более того, в 1770-е годы, когда его восторги по поводу Екатерины заметно поостыли, он и его друзья между собой называли ее Семирамидой только иронически, часто вместе с новым насмешливым прозвищем «Catau» (от Catherine) – что-то вроде «Катька» с несколько уничижительным оттенком. Так, д’Aламбер, возмущенный арестом французских офицеров в Польше и лживым ответом Екатерины на его просьбу их освободить, пишет Вольтеру 12 февраля 1774 года: «Que dites Vous de Sémiramis Catau? <…> Cette Sémiramis m’avoit mandé que les Prisonniers françois fait à Cracovie étoient très bien traités. Mr de Choisy, un de ces prisonniers, qui est ici, assure qu’ils ont été traités indignement. Vous devriez bien écrire à cette grande Princesse que Sémiramis est bien mal obéie, & Catau bien mal instruite» («Что Вы скажете о Семирамиде-Като? Эта Семирамида известила меня, что с французскими пленными в Кракове обращались очень хорошо. Господин де Шуази, один из этих пленников, который сейчас здесь, уверяет меня, что с ними обращались безобразно. Вы должны немедленно написать этой великой принцессе, что Семирамиду очень плохо слушаются, а Като очень плохо осведомляют»)[254].

Похоже, что двусмысленность отождествления Екатерины с Семирамидой осознавали и русские писатели-современники, весьма чуткие к коннотациям аллегорических параллелей и, должно быть, знавшие вольтеровскую трагедию. Во всяком случае, в русской литературе екатерининской эпохи мне встретился лишь один случай употребления титула «северная Семирамида» – в «Слове на день Восшествия на престол ее Величества, Государыни Императрицы Екатерины II» А.П. Сумарокова, написанном в 1771 году, во время русско-турецкой войны. Обращаясь к Греции, которую Екатерина хотела освободить от турецкого владычества, Сумароков писал:

О Греция, Греция, что ты прежде была, и что ты ныне стала!

Воззри на флаг Российский, виждь имя Екатерины: сей флаг есть праведного твоего отмщения знамение: сие имя есть единственная твоя надежда. Ободри утомленные свои члены, укрепи от ига и работы ослабшие свои силы и вознеси главу твою! припади к стопам северныя Семирамиды! Омывай слезами ноги Ея![255]

Еще раньше, в 1769 году, Сумароков использовал аллегорическое уподобление Екатерины Семирамиде (без «северного» эпитета) в двух военных одах, где речь тоже шла о наступлении России на территории, подвластные Турции, о расширении империи:

Преклонят пред тобой колена
Страны, где сад небесный был,
И игом утесненный плена
Восплещет радостию Нил:
А весть быстрее Аквилона
До стен досяжет Вавилона,
Подвигнет волны Инда страх:
Мы именем Семирамиды
Рассыплем пышны пирамиды:
Каир развеем яко прах.

(«Ода XXII. Государыне Императрице Екатерине Второй, на взятие Хотина и покорение Молдавии»)[256]

Российский гром на юге грянет
Рассыплет ужас на брегах:
И роза в тернии увянет
В Евфратских, Тигровых лугах.
От Росския Семирамиды
Падут над Нилом пирамиды,
И возвратится Иордан:
Везде Срацинам будет горе,
Восстонет Средиземно море
И возмутится океан.

(«Ода XXIII. Государыне Императрице Екатерине Второй, на день Тезоименинства Ея Ноября 24 дня 1769 года»)[257]