Гибельный огонь

Уолли повернул выключатель, превращая потолочные светильники в красные бусинки среди тускнеющих призраков люминесцентных ламп. Лист слюды, ярко освещенный дневным светом другого мира, сиял, как фонарь, рядом с маленьким человеком, когда он набирал команды на клавиатуре.

В голосе Стрэнджа звучала злоба рептилии, а овца умудрялась хныкать, как испуганный ребенок. Волосы на руках и затылке Говарда встали дыбом. На мгновение он подумал, что это его реакция на звуки, доносящиеся из-за занавесок, но когда флуоресцентные лампы остыли до абсолютной черноты, Говард увидел слабую фиолетовую ауру, цепляющуюся за три стеллажа с оборудованием.

Уолли вырабатывал ток очень высокой частоты при значительном напряжении. Говард решил, что не хочет думать о том, насколько велико напряжение.

Уолли что-то бормотал, продолжая работать. Хотя Говард видел, как шевелятся его губы, слова не были слышны из-за гула пяти трансформаторов, установленных вдоль внешней стены. Щель между дверью Джинн и косяком была едва видна.

Воздух задрожал. Говард ощутил напряжение, не имеющее направления, неприятное и в то же время без ощущения реальной боли. Фиолетовый свет мерцал сквозь слюду, как мгновенный импульс из мира, находящегося за барьером.

Стрэндж выкрикнул последнее слово. Овца заблеяла на нарастающей ноте, закончившейся таким ужасным бульканьем, что Говард зажал уши руками, прежде чем вспомнил, что движение может повлиять на расчеты Уолли. Копыта овцы застучали по бетону; занавеска колыхнулась, когда животное забилось в судорогах.

Говард заткнул бы уши, даже если бы подумал об Уолли. Звук был ужасный.

Уолли набирал команды, не отрывая глаз от экрана компьютера. Он втянул нижнюю губу между зубами, чтобы пожевать, и сосредоточился. Трансформаторы загудели громче, но тон не изменился.

Говард снова ощутил неописуемое притяжение. В другом мире снова образовалась фиолетовая дымка, на этот раз в виде человеческого существа.

Голубая вспышка и ВЗРЫВ! Словно пушечный выстрел прогремел в лаборатории, оглушив Говарда бессловесным криком. Он захлопал в ладоши, рефлекторно доказывая, что все еще жив.

В воздухе запахло горящей смолой. Грязное красное пламя облизывало один из трансформаторов у внешней стены. Говард глубоко вздохнул с облегчением. Он тут же пожалел об этом, когда едкий дым вызвал приступ кашля.

Стрэндж резко отдернул занавески, его лицо превратилось в маску холодной ярости. Овца лежала у дренажной трубы, раскинув ноги, как раздавленное насекомое. В ее глазах все еще было недоумение, но они уже начали стекленеть.

Уолли с покорным видом менял значения на клавиатуре. Говард огляделся в поисках огнетушителя. Он не увидел ни одного, но прошел мимо Уолли и снова включил главный свет. Трансформатор тлел сам по себе, хотя редкое шипение заставляло Говарда благодарить судьбу за то, что пол был покрыт непроводящей шерстью.

— Что пошло не так? — спросил Стрэндж. — Я понял, что трансформатор вышел из строя, но почему он вышел из строя?

— Нагрузка была слишком велика, — просто ответил Уолли. — Нам это почти удалось. Если мы заменим трансформатор…

— Мы удвоим мощность, — сказал Стрейндж. — Мы сделаем еще одну попытку сегодня ночью, на этот раз в полночь. Я никогда не думал, что вы достаточно осторожны в выборе вашего времени, мастер Поппл.

— Сэр, я не думаю, что было бы безопасно увеличивать мощность сверх… — начал Уолли.

— Мы удвоим ее! — ответил Стрэндж, его тон был похож на скрежет стали по ребрам. — Если нам не потребуется дополнительная мощность, то мы не будем ее использовать, но мы будем использовать столько, сколько потребуется!

Он с отвращением посмотрел на кинжал в своей руке, затем вытер лезвие о занавеску и вложил оружие в ножны. Он прошел мимо Говарда и Уолли к двери в холл; Говард смотрел на него с застывшей улыбкой, чувствуя неловкость от того, что инстинкт заставлял его бежать в случае, если Стрэндж схватит его за горло.

У Багдадского Вора могла быть идея лучше этой. С другой стороны, Говард не помнил, чтобы Багдадский Вор сталкивался с чем-то подобным Роберту Стрэнджу.

Стрэндж ударом захлопнул входную дверь — она была слишком тяжелой, чтобы так грохнуть. При этом звуке дверь Джинн открылась чуть шире, и стройная девушка вернулась в помещение. Увидев овцу, она поморщилась. Овца опорожнила свои внутренности, когда умерла, так что запах смешался со свежей кровью и горелой изоляцией.

— С вами все в порядке, Уолли? — спросила она. — И с вами, Говард? Я не привыкла, что здесь есть кто-то, кроме Уолли.

— Мне жаль, что вам пришлось это увидеть, Ифигения, — сказал Уолли, бросив встревоженный взгляд на овцу. — Вам не следовало заходить, пока уборочная команда не приберется.

— Уолли, я живу с Робертом уже пятнадцать лет, — резко сказала Джинн.— Бывали вещи и похуже, чем случайная смерть животного. Я беспокоилась о вас и Говарде.

— Просто было немного щекотно, — сказал Говард. Если бы он позволил себе думать о событиях в правильном ключе, он был бы уверен, что мог бы сделать последние десять минут или около того более героическими, чем они казались, когда они происходили.