Гибельный огонь

По крайней мере, так он научился говорить себе, когда гнев грозил перерасти в убийственную ярость, которую можно было безопасно выпустить только на поле боя.

Веттий больше не был простым солдатом: он был агентом гражданского правительства, чьи обязанности требовали от него защищать и давать советы городскому Префекту. Если бы Пирр держался подальше от Рутилиана, то ему нечего было бояться Луция Веттия.

Но если Пирр решил привлечь Рутилиана к своим делам, тогда…

К церковным ступеням из квартиры напротив трусцой подбежали четверо слуг Пирра, которые несли паланкин. Еще дюжина людей Пророка в сверкающих туниках сопровождала экипаж. Некоторые из них несли фонари для обратного пути, хотя сальные свечи внутри были в данный момент не зажжены.

Пирр вышел из церкви и сел в паланкин. Он казался нечеловечески высоким и худым, даже закутанным в официальную тогу. Это было само по себе колдовским трюком — наблюдать, как Пророк складывает свою длину и укладывает ее в паланкине, а затем исчезает за черными занавесями, вышитыми змеей на кресте.

На крыльце остались трое служителей. Остальные сопровождали паланкин, направлявшийся на северо-восток, в направлении жилища Префекта. Дубинки сопровождающих гарантировали экипажу свободный проход, независимо от того, насколько переполненными становились улицы ближе к центру города.

Веттий вздохнул. Ну что ж, теперь у него есть оправдание. Но следующие — часы, дни, годы; он не знал, сколько времени ему понадобится, чтобы найти что-то об этом «Пророке», что заставит…

Оставшаяся часть жизни солдата могла бы быть проще, если бы он вообще не начинал этого дела. Но он собирался начать с ограбления церкви Пирра и его личного жилища, пока Пророк будет обедать. И если это не приведет к доказательствам преступления против Государства, то есть и другие вещи, которые нужно попробовать…

Охотник учится ждать. Скоро совсем стемнеет, когда солнце сядет, а Луна еще два часа будет за горизонтом. Значит, пора двигаться к задней части церкви, которую он осмотрел с первыми лучами рассвета.

Из бани вышли мужчины, и, смеясь и болтая, и направились к своим обедам. Веттий наблюдал за тремя служителями, неподвижными, как статуи на церковном крыльце; такими же неподвижными, как и он сам.

И он ждал.

***

Когда Веттий был уже на полпути к задней стене церкви, по улице перед зданием неторопливо прошел караульный патруль.

Сторожевые патрули были в основном пожарными стражами, но государство снабдило их шлемами и копьями, чтобы справиться с любыми другими неприятностями, с которыми они могли столкнуться. Эта группа с оглушительным грохотом волочила по мостовой наконечники своих копий, стараясь не наткнуться на подобные неприятности… но Веттий все еще стоял и ждал, когда грохот стихнет в направлении театра Бальба.

Здесь же никто не позаботился покрыть кирпичную кладку здания мрамором, а известковый раствор между рядами, вероятно, не обновлялся в течение столетий с тех пор, как здание было возведено как храм. Склад, глухая боковая стена которого примыкала к задней части церкви в двух футах от нее, тоже был кирпичным. Это обеспечивало легкое зацепление подошв с шипами туго зашнурованных ботинок Веттия.

Шаг за шагом, удерживаясь кончиками пальцев, солдат поднялся к окнам церковного здания под фрамугой церкви. Каждая из них была около трех футов длиной, но только восемь дюймов высотой, а деревянные створки окон были лишь слегка прикреплены к кирпичам.

Веттий острием меча распахнул окно, затем вывернул створку наружу, так что кирпичная кладка продолжала удерживать створку за один конец. Если дела пойдут хорошо, он сможет скрыть все следы своего проникновения, когда будет уходить.

Он повесил свой плащ на край окна, которое только что распахнул. На обратном пути ему понадобится эта одежда, чтобы спрятать меч.

Длинный меч-спата был очень плохим инструментом для настоящего использования. Он взял его с собой, а не крепкий кинжал или просто ломик, потому, что все еще боялся того, что, как ему показалось, он увидел в глазах Пирра прошлым вечером. Меч ничего не смог бы с этим поделать, но Веттий чувствовал себя более комфортно.

Внутри здания виднелся слабый свет; один фитиль лампы был оставлен гореть, чтобы осветить возвращение Пророка домой.

Веттий размотал свою шелковую веревку. Он думал, что ему может понадобиться небольшая веревка, чтобы взобраться к окну, но состояние соседних стен делало крючки такими, же ненужными, как и потайной фонарь, который он нес на случай, если церковь не будет освещена. Обмотав веревку вокруг оконной рамы рядом с той, которую он снял, он опустил оба конца так, что они свисали на пол святилища Пирра.

У него не было другого выбора, кроме как проскользнуть головой вперед в узкое отверстие. Он вцепился в сдвоенный шнур обеими руками, чтобы не упасть с высоты тридцати футов на каменный пол.

Его правая рука по-прежнему сжимала рукоять обнаженного меча. Оружие в ножнах могло бы выскользнуть наружу, когда он вывернулся через окно; по крайней мере, так он сказал себе.