Гибельный огонь

Он сможет выбраться из здания достаточно безопасно, хотя несколько служителей, вероятно, бросят в него свои дубинки, пока он будет извиваться в окне. Однако узкий переулок был бы самоубийством. К тому времени, как он доберется до земли, они уже перекрыли бы оба его конца, а размахивать спатой не было места. Вместо этого он поднимется по тройной сводчатой крыше склада и спустится вниз. Дверь открылась. — Подождите здесь, — обратился к своим служителям пронзительный, лишенный эха голос Пирра.

Шелковая веревка Веттия лежала на полу спутанным клубком. Она не могла соскользнуть с окна сама по себе, но…

Дверь закрылась, и засовы со скрежетом вернулись на место.

Веттий резко обернулся и выхватил меч.

— Берегись, Пирр!— воскликнул бронзовый змей. — Злоумышленник! Нарушитель!

Веттий переминался с ноги на ногу, как танцор. Слабый свет лампы мерцал на лезвии его спаты, изогнутой дугой вверх. Глаукон скорчился еще выше на кресте. Его почти человеческое лицо покачивалось на кончике перекладины, в нескольких дюймах от того места, где висела веревка. Зубы существа сверкнули в злобном ликовании.

От креста отлетела щепка, когда меч Веттия вонзился так высоко, как только он мог дотянуться; на ширину ладони под дрожащим хвостом Глаукона.

— Подойди ко мне, Декурион Луций Веттий, — приказал Пирр из передней.

Он не мог этого знать.

Мерцающего света лампы в соседней комнате едва хватало, чтобы осветить тогу Пророка и мягкий блеск его бороды. Веттий был фигурой в тени, всего лишь смутной угрозой с мечом, даже, когда он снова повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с Пирром.

Пирр не мог этого знать. Но он знал.

— Опусти свой меч, Луций Веттий, — сказал Пророк. Какое-то мгновение ни один из них не двигался; затем Пирр шагнул вперед. Нет, это было не так. Пирр отошел от самого себя, один Пирр шел, а другой неподвижно стоял у двери. В неподвижной фигуре было что-то неправильное, но свет был тусклым, и ближайшие формы скрывали остальное…

И Веттий не мог сосредоточиться ни на чем, кроме глаз идущего к нему человека. Они были красными, светились все ярче с каждым шагом и вытягивали душу Веттия из его дрожащего тела.

— Ты отличный улов, Луций Веттий, — сказал Пирр. Его губы не шевелились. — Лучше, чем ты можешь себе представить. Через десять лет, через двадцать… в этой империи не будет никого, кого бы ты не знал, если бы захотел, кого бы ты не мог поколебать, если бы захотел. От имени Пророка Пирра. Или как там я себя называю.

— Положи свой меч, Луций Веттий.

Рукоять меча Веттия стала горячей, такой же горячей и пылающей, как глаза приближающегося Пирра. Он не мог надежно держать клинок; свет дрожал вдоль его острых двойных краев, как капли дождя на ивовом листе.

Но он не выпал из его руки.

Пирр шагнул в дверной проем между комнатами. Его плечо коснулось косяка, и прошло сквозь него — очертания фигуры и оштукатуренная кирпичная кладка то сливались, то разделялись; фигура шагала вперед.

— Я получу эту империю, — сказал Пирр. — И я получу весь этот мир.

Веттий уставился в темный туннель. В конце туннеля пылали глаза Пирра, оранжево-горячие и размером с вселенную. Они подошли еще ближе.

— А когда я вернусь к тем, кто прогонял меня, когда я вернусь к тем, кто хотел убить меня, Луций Веттий, — сказал голос, эхом отдавшийся в голове солдата, — они поклонятся! Ибо моя сила будет силой целого мира, выкованного по моему замыслу…

— Положи свой меч!

Веттий вскрикнул и взмахнул своим клинком резким, спонтанным движением, не имеющим ничего общего с его мастерством или многолетней практикой, чтобы управлять им. Сталь рассекла пылающие глаза, как вспышка, взрывающая белое сердце кузнечного горна, и глаза снова впились в глаза Веттия. Смех Пророка шипел и клокотал в голове солдата.

— Ты мой, Луций Веттий, — ласково произнес голос. — Ты мой с тех пор, как встретился со мной взглядом прошлым вечером. Неужели ты думал, что сможешь скрыть от меня свое сердце?

Ноги Веттия сделали деревянный, спотыкающийся шаг вперед; еще один шаг, следуя за глазами, когда они отступили к фигуре, стоящей у внешней двери. А также к фигуре Пирра, или, возможно, к единственной фигуре, которая действительно была Пирром. Теперь солдат понял, как Пророк появился и исчез на церковном крыльце прошлым вечером, но это уже не имело значения.

Ничто не имело значения, кроме глаз.

— Я привел тебя сюда сегодня вечером, — сказал голос.

— Нет… — прошептал Веттий, но он не был уверен, ни в том, что произнес это слово, ни в том, что оно было правдой. Он не имел никакой власти ни над своими мыслями, ни над своими движениями.

— Ты будешь моим императором, — сказал голос. — Со временем. Для меня, и это, вообще, не займет много времени. С моими знаниями и оружием, которым я научу тебя, как создавать, ты завоюешь ваш мир для меня.

Пылающие глаза в глазницах существа, называвшего себя Пирром, уменьшились до нормального размера. Бородатый призрак сделал еще один шаг назад и слился с фигурой, которая не двигалась с тех пор, как вошла в церковь.