Гибельный огонь

— Я узнаю его, — проворчал Ульф. — Мы уже недалеко, мы спускаемся с горы, разве вы не чувствуете? Он отбросил копну своих волос, посеребренных луной до фальшивого блеска старости. — Пармский владыка разграбил, как говорят, дюжину церквей, а потом еще одну, где золота было больше, чем в двенадцати других церквах, да еще и получил отлучение от церкви. И он привез его с собой в Парму, и там оно покоится в его кургане, а тролль охраняет его. Это я говорю со слов Торы.

— Но она возненавидела вас!

— Она была обречена.

Они были среди деревьев, и, посмотрев по сторонам, Иоганн увидел уходящие вдаль склоны холмов. Они были в какой-то долине, в Парме или еще где-то. Справа торчали обломки плетня и глиняной мазанки — остатки дома или ограды внутреннего двора. Ели, выросшие в нем, были уже не в первом поколении. Щетинистая тонзура Иоганна медленно двигалась в ночном воздухе.

— Она сказала, что там есть поляна, — пробормотал берсеркер, обращаясь скорее к самому себе, чем к своему спутнику. Лошадь Иоганна споткнулась. Священник рефлекторно ухватился за веревку, когда она натянулась. Когда он поднял глаза на своего захватчика, то увидел, что огромный Северянин возится с застежками своего щита. Впервые за этот вечер поднялся легкий ветерок. От него пахло смертью.

— До нас здесь побывали и другие люди, — без всякой необходимости сказал Ульф.

Ряд черепов, по меньшей мере, дюжина их, смотрели пустыми глазницами с верхушек кольев, вбитых через их спинные отверстия. У одного из них высохшие сухожилия все еще держали нижнюю челюсть в ужасном раскрытии рта; другие же упали в общую россыпь костей, белевших на земле. Все они были людьми или могли ими быть. Они были перемешаны с редкими проблесками пуговиц и пятнами ржавчины. Самый свежий из этих ужасных трофеев был очень старым, возможно, ему было несколько десятков лет. Он был слишком старым, чтобы объяснить ужасную вонь разложения.

Ульф обхватил левой рукой двойную рукоятку своего щита. Это был тяжелый круг из липы, облицованный кожей. Его обод и центральный выступ были сделаны из меди, а заклепки из бронзы и меди украшали лицевую сторону в виде змеиного узора.

— Хорошо, что луна полная, — сказал Ульф, глядя на яркий шар, все еще запутавшийся в еловых ветвях. — Я лучше всего сражаюсь при лунном свете. Я думаю, мы позволим ей подняться до самого верха.

Иоганн весь дрожал. Он сцепил руки вокруг седельной луки, чтобы не упасть с лошади. Он знал, что Ульф может позволить себе дергать и даже задушить его, даже после того, как он протащил его через половину северных земель. Юмор этой идеи мог бы поразить его. Четки Иоганна, его распятие — все, что он привез из Германии или купил в Шлезвиге, кроме халата,— было оставлено в Хедебю, когда берсеркер разбудил его в постели. Ульф натянул петлю почти до смертельной тугости и прошептал, что ему нужен священник, что этот подойдет, но есть и другие, если этот предпочтет кормить ворон. Бескорыстная жажда крови в голосе Ульфа была еще страшнее, чем сама угроза. Иоганн, молча, последовал за ним к ожидавшим его лошадям. В отчаянии он снова подумал, что быстрая смерть была бы лучше, чем эта медлительная смерть, которая уже несколько недель не давала ему покоя.

— Это похоже на палисад дома, — сказал священник вслух, притворяясь говорить нормальным голосом.

— Совершенно верно, — ответил Ульф, испытующе взмахнув топором, отчего по его лезвию пробежали отражения лунного света. — Здесь был дом, очень большой. Как вы думаете, он сгорел? Его колени заставили чалого мерина неуклюже двинуться вперед мимо шеренги черепов. Иоганн по необходимости последовал за ним.

— Нет, сгнил, — сказал берсеркер, наклоняясь, чтобы изучить отверстия от столбов.

— Вы сказали, что он давно опустел, — заметил священник. Его глаза были устремлены прямо вперед. Один из черепов был на уровне его талии и достаточно близко, чтобы укусить его, если бы он повернулся на своем колу.

— Было достаточно времени, чтобы дом рухнул, земля ведь сырая, — согласился Ульф. Но колья были заменены. Наш тролль обновил свой передний забор, жрец.

Иоганн сглотнул и ничего не сказал.

Ульф коротко махнул рукой.— Ну же, вы должны подготовить свой костер. Я хочу, чтобы он был действительно святым.

— Но мы ведь не приносим жертвы огнем. Я не знаю как это…

— Тогда учитесь! — берсеркер зарычал со злобным рывком, от которого у немца застыла кровь, и перехватило дыхание. — Я видел, как вы, крикуны Христа, любите благословлять вещи. Вы благословите мне огонь, вот и все. А если что-то пойдет не так и тролль пощадит вас, я не буду этого делать, жрец. Я разорву вас на куски, даже если для этого мне придется слезть с кола!

Лошади медленно продвигались вперед через кустарник и мокрые обломки, которые когда-то были домом. Запах разложения становился все сильнее. Сам священник старался не обращать на это внимания, но его лошадь начала упираться. Во второй раз он был слишком медлителен, ударив пяткой по ребрам, и веревка чуть не обезглавила его. — Подождите! — захрипел он. — Дайте мне проехать.