Гиблый Выходной

В тетрадке на всякий случай был еще номер генерального директора ОАО «Двери Люксэлит» Даниила Данииловича Шепетельникова, но Лева Нилепин ему звонить не стал. «Во-первых, – подумал Нилепин, – Данилыч ненавидит разговаривать с людьми, а во-вторых, зачем ему звонить, если я его все равно убил? Буду сидеть здесь! Буду сидеть тут за станком и не высовываться. Целее буду! Блин, как же причудливо дядя Витя пишет букву «Ю», а вот это «Е»… Разве это «Е»? Чем он в школе занимался, в «танчики» резался, что-ль? Почему Кротова у него «Любаня», а я – «Нилепин», что у меня имени нет? Я вот тоже возьму и зачеркну его имя и напишу «Герасименко», пусть обижается! И «Г» специально напишу позаковырестее, чтобы было непонятно!»

11:47 – 11:59

Люба не могла описать виденное ею как длинный тоннель со светом на другом конце, нет это было не так. Все было не четко, неопределенно, словами не передать. Все бесцветно бесформенно, всякие размазанные фрагменты ее жизни, вырванные откуда-то из прошлого, искаженные, перепутанные. Она то летела, то падала, то стояла, то плыла в невесомости. Как возле нее оказалась Анюша она даже не поняла, та будто возникла из воздуха или появилась из-за спины. Люба не могла описать свою радость – ее Анюша была жива и здорова, она совсем не изменилась с тех пор, как они вместе дружили, встречались и проводили время. Все такая же стройная, молодая и с такими же большими круглыми глазами и большой улыбкой чуть выступающих вперед зубами. Анюша часто улыбалась при жизни, она с раннего детства следила за зубами и могла ими похвастаться.

– Привет, Любаша, – мягко проговорила она и они обнялись.

– Привет, Анюша, – Кротова не видела свою подругу много лет. Как же она соскучилась! – Как мне тебя не хватает, Анюш! Ты не представляешь, что со мной твориться…

– Представляю, – улыбнулась Анюша. – Я все знаю, Любаш.

Кротова расплакалась.

– Я часто вижу тебя во снах, – сказала она своей далекой подруге. – Я не могу тебя забыть ни на день, представляешь. Каждый день вспоминаю о тебе. Мне тяжело без…

– Прости, что оставила тебя одну, – промолвила Анюша. – Я не хотела, но так получилось… Так получилось…

Они не отпускали друг друга из объятий, говорили-говорили…

Все резко закончилось. Сперва Анюшу словно кто-то выдернул из любиных объятий, а потом саму Любовь Кротову затрясло, перед глазами все запрыгало, замелькало и вдруг она очутилась в каком-то совершенно ином пространстве и времени. Будто из прекрасного теплого луга, залитого ослепительным солнечным светом упасть на ледяной мокрый бетонный пол какого-то ужасного пыльного холодного помещения со стальными конструкциями. Она проморгалась и потерла глаза. Да, ей не мерещится, она на самом деле в таком неуютном помещении, а под спиной холод бетона.

Ей потребовалось некоторое время чтобы прийти в себя и понять где она находиться. Осознания этого привело ее в отчаяние. Эти стальные станки, балки перекрытия, эти опостылившие двери и детали. Вспоминая предстоящие события с прыгающим под потолком чертиком в дряхлых одежонках, она глубоко задышала и нахмурила лоб. Она потерла лицо, лоб, посмотрела на свои руки, совсем недавно нажимающие курок пневмомолотка. Мышцы еще помнили отдачу.

Маленькой женщине было плохо, очень нехорошо. Она так и сидела на филенках, мучимая размышлениями. Ее знобило от страха перед этим цехом, она боялась всего. Она будто вжалась сама в себя, вздрагивала от малейшего звука, от любой тени, которых, в цеху было более чем достаточно. Ну и как же ей не бояться? Она мелкая хрупкая девочка, она ничего не знает, она хочет домой. Ей уже ничего не было нужно, только вернуть все назад. Вернуть все как было утром, когда она только перешагнула порог цеха и очутилась в спящем летаргическим сном помещении. А теперь ее жизнь круто перевернулась, теперь она знала о реальном существовании неких потусторонних пространств и измерений, где присутствовали духи умерших, восставшие мертвецы, разговаривающие станки. Кротову трясло от ужаса. Что она наделала? Ведь это же она своими ритуальными священнодействиями прорвала завесу между мирами и реальностями. А знающие люди предупреждали ее, чтобы она не занималась тем, о чем не имела никакого представления, что это может привести к жутким последствиям, но она не послушала. Захотела связаться с миром мертвых – пожалуйста! Теперь как бы из этого мира вырваться! Она больше не хочет! Не хочет! Ей страшно! Она маленькая, ей три года! Она маленькая, ей страшно!