Гиблый Выходной

Тут она вспомнила еще кое-что и обогнув стоящий рядом автопогрузчик, остановилась перед распростертым на полу безжизненным телом своего шефа Соломонова, чьей смерти она ждала где-то глубоко в подсознании и боялась признаваться в этом даже самой себе. Константин Олегович лежал на том же месте, только, кажется в другой позе. Впрочем, Люба не могла с точностью вспомнить как лежал Соломонов – в тот момент, когда она его увидела, у нее померкло все перед глазами. Увы, но Константин Олегович ей не померещился. Он лежал мертвый. Горячий горький страх распустился внутри женщины, где-то в районе горла и сразу распространился по всем частям тела. Ее передернуло в ознобе, она хотела закричать, но сообразила, что в этом уже нет смысла. Крик так и остался внутри нее, там, где в горле вулканизировал ужас. Неужели это ее рук дело? Она этого хотела, да? Для чего же она тогда затеяла и провела спиритический ритуал? Разве не для этого?

«Но я не хотела… так…» – сама себе говорила Люба и сама же себе отвечала: «Хотела! Собственно, этого я и хотела! Чтобы Соломонова не было. Теперь его нет!» Она попятилась назад от холодного мертвеца, все дальше и дальше, пока, наконец, не отвернулась и не побежала от этого места. Сердце стучало как отбойник, в глазах двоилось. Под потолком ей мерещился прячущийся зомби-призрак почившего еще осенью Авдотьева, на полу под ногами ей виделись кровавые пятна от раздавленной много-много лет назад Анюши Молоденькой, от каждого станка она шарахалась в страхе услышать потусторонний голос. И ей казалось, что она, действительно слышит обрывки фраз, шорохи, топот, иные звуки, хотя точно знала, что сегодня выходной и в цеху не должно быть никого кроме нее. Это несомненно были отголоски потустороннего мира, той загробной реальности, в которую она сама по своей инициативе пробила брешь.

Все кружилось перед ней – станки, детали, оборудование, а она была среди всего этого как в центре жуткого неживого хоровода. Она то пряталась, то выбегала, то тихонько кралась, меняя направления и просто-напросто не зная, что делать. Выход! Ей нужен выход, но где он? Люба не узнавала расположения станков, она, почему-то пришла к выводу, что цех не такой каким был и все в нем не на своих местах. Она решилась закричать в полный голос и пусть тем самым она привлечет на себя те притаившиеся потусторонние силы, что прячутся по углам, но и молчать больше она была не в силах. Однако крик опять остался внутри нее, ибо она внезапно натолкнулась на висящего человека. Люба не сразу его увидела, с разгону толкнула его и отскочила назад, а висельник закачался маятником. Высокий при жизни, тонкокостный, но не худой, одетый в рабочую одежду. Голова прижата к груди, рот полуоткрыт.

Да это же Степан Коломенский! Степа – главный инженер! Они с Любой всегда прекрасно ладили друг с другом, и пусть он частенько ворчал и хмурился, пусть постоянно испытывал проблемы с алкоголем, игровой зависимостью и хроническим отсутствием денег, но даже такие вечные трудности не мешали оставаться ему чрезвычайно галантным с Любой. Вот сейчас Любе захотелось закричать как никогда. Сдерживаться больше было нельзя иначе у нее случиться апоплексический удар! Но крик не выходил, только утробное мычание и хриплые выдохи. Крик застрял. Горло сдавил спазм и она убежала.

Вон отсюда! Бежать! Бежать изо всех сил!

И Люба бежала-бежала-бежала. Прочь! Прочь!

Она остановилась перед залитым кровью станком-прессом с высовывающимися из сдвинутых пресовальных столов останками человека. Узнав в обезображенном теле наладчика Юрку Пятипальцева Люба все-таки закричала. Однако из нее вылетело только надсадное хрипение как у задыхающегося астматика.

Потом она себя уже не помнила, кажется, она опять куда-то бежала, но совсем не была уверена, что это было наяву, а не в галлюциногенном кошмаре. Она споткнулась о тело главной бухгалтерши Оксаны Альбер. Каким ветром ее сюда занесло Люба даже и не догадывалась, но Альбер была мертва. Мертва как предыдущие виденные Кротовой три человека. Ее зарезали, в крови было все ее белое пальто. Любу вырвало и, отворачиваясь от тела Оксаны Игоревны, она увидела в непосредственной близости от себя еще один труп – исполосованный стеклом, местами кожа была просто срезана, местами болталась как куски тряпки. Незнакомец все еще сжимал рукоять меча – самого настоящего меча, такого какие используют театральные актеры, играющую пьесу из жизни античных героев. А рядом валялся разорванный полиэтиленовый пакет с вываленной из него отсеченной ладонью…

Люба просто остолбенела.

12:01 – 12:14

Как можно охарактеризовать отношения между кочегаром ОАО «Двери Люксэлит» Аркадьичем и сборщицей дверных каркасов Зинаидой Зиновьевной Сфериной? Сам Аркадьич ни мог внятно ответить на этот вопрос, потому что ни разу не задумывался над этим, при том, что мужчина и женщина работали вместе уже ни первый год.