Гиблый Выходной

– Ладно, – прорычал он, выдергивая телефон и отдавая его женщине. – Звони ментам. Только не здесь, выйди на улицу.

– Почему это? Аркадьич, тебе говорили, что ты странный?

– Уходи, Зин. Ты получила телефон, теперь иди и звони кому хочешь. А здесь… ничего не слышно.

– Так выключи ты свою распроклятую музыку!

– Слышишь, как топка гудит? И вообще тут связь очень плохая, много железа, оно фонит. Звони на улице.

– Милок, – подозрительно прищурилась Сферина и Аркадьич понял, что она теперь не отвяжется. Такая женщина с таким взглядом так просто не уходит, – ты чего боишься? Отвечай-ка, чего ты боишься, а?

Она уловила его метнувшийся в сторону взгляд и проследила за ним. Аркадьич сглотнул и невольно попятился от Сфериной, а та, заподозрив что-то неладное, пересекла тесную кочегарку и сперва уставилась на недомытую кровь на стене и полу, а потом на кое-что, лежащее на распилочном столе. Это кое-что было накрыто старой серой толстовкой, которой до этого, наверное, мыли полы. Женщина медленно протянула к этому округлому предмету руку…

– Зина, не надо, – предупредил ее Аркадьич.

Толстые пальцы с красными круглыми ногтями взялись за материю. Раз – и толстовка осталась в женское руке, а на Зинаиду Зиновьевну воззрились засыпанные мелкой коричневой пылью глаза.

Голова.

Потекли тягучие длинные секунды, женщина медленно осознавала увиденное, хлопала ресницами, сводила и разводила брови. Впервые за свою более чем полувековую жизнь Зинаида Сферина впала в психологический ступор. Если это не настоящая голова, а муляж или поделка из папье-маше, то почему она здесь и почему тогда все вокруг в крови и в крови самой настоящей. А если голова настоящая, то… то тогда что должна думать Зинаида Зиновьевна и как, исходя из этого немыслимого факта, себя вести?

– Это что? – произнесла она тихо-тихо, но кочегар не счел благоразумным юлить и врать, все слишком очевидно, чтобы сейчас целесообразно было бы городить нелепую ложь и тем самым делать только хуже. Сферина все поняла без слов – голова была настоящая. Мало того – это была та самая голова из ее давешнего ночного кошмара. Виденный этой ночью сон вспомнился ей в самых мелких подробностях – обсыпанная чем-то светло-коричневым седоусая голова летит по воздуху, медленно вращаясь. Преодолевая оцепенение Зинаида Зиновьевна сменив ракурс обзора обнаружила у головы и маленькую папиллому под остекленевшим глазом. Чья это голова? Сферина не могла сказать, она не узнавала человека, хотя где-то в глубине сознания догадывалась, что эти висячие усы и папиллома ей смутно знакомы. И не только по сновидению, она видела этого несчастного ранее, возможно даже на этой фабрике. Это кто-то и новеньких, проработавших в цеху совсем недолго и нечасто попадавшийся Сфериной на глаза. Кажется, он работал в паре с главным электриком Шишкиным… Зинаида мотнула головой, отмахиваясь от наваждения. Какое сейчас имеет значение, кем этот человек был при жизни? Будь он новым генеральным директором или обычным учеником электрика – меняет ли это что-то? Человека не воскресишь и голову обратно не пришьешь, а вот причина расчленения и нахождение отсеченной головы в залитой кровью кочегарке ставила большой вопрос и этот вопрос должен быть адресован непосредственно кочегару Аркадьичу, так сильно нежелающему набрать на телефоне такое простейшее сочетание кнопок как «02».

Кочегар безмолвствовал и, очевидно, хаотично соображал, что сказать. А голова была безучастна к живым людям и их взаимоотношениям. Она равнодушно смотрела засыпанными порошком глазами в пустоту перед собой. Этот похожий на молотую корицу порошок был налеплен на голову всюду, как если бы ее готовили к жарке и обваляли бы в толченных сухарях.