Гидра

Не дожидаясь лобового столкновения, Глеб второй раз в жизни метнул топор. Провернуть тот же фокус в движении, практически лежа, не получилось. Топор улетел на тропу. В сумерках шоггот поднял лапу и расправил когти. Что-то громко зафыркало и упруго зажужжало. Сезонники отпрянули, а Вася ринулся к монстру. В его руках надрывалась бензиновая «Дружба». Каждый вечер лэповцы натачивали напильниками зубцы своих пил.

Шоггот переключил внимание на бугра. «Выстрелил» щупальцами, но они посыпались на платформу, брызгая слизью и конвульсивно сжимаясь. Вася вонзил «Дружбу» в грудину чудища и повел полотно вверх. Тварь затряслась, истекая вонючим соком, как половая тряпка – грязной водой. Зубья пилы разорвали глотку, срезали «бороду» отростков и прогрызли изнутри челюсть. Пила вышла вместе с клочьями языка. Мужчины завопили радостно.

Туша рухнула на настил. Щупальца, цепляясь за жизнь, окольцевали щиколотку сидящего в луже крови Глеба. Умирающий шоггот соскользнул с платформы, забирая Глеба вместе с собой. Тщетно руки шарили по липкому металлу в поисках опоры. Глеб почувствовал, как ноги уходят за край твердой поверхности. Щупальце расплелось, но было поздно. Тело сносило с настила в пасти преследователей. Глеб зажмурился. Прежде чем он расстался с платформой, усеянные присосками отростки схватили его за воротник и дернули назад в прицеп. Он открыл глаза и понял, что это не отростки, а Васины пальцы. Что это Вася спас его от неминуемой гибели.

– Спасибо, – прошептал Глеб, поднимаясь.

Вася кивнул и потрепал журналиста по волосам.

– Галя…

– Что – Галя?

– Она свернула в лес.

– Твою мать. – Вася обернулся.

Они увидели кабину лесовоза и перекошенное лицо Церцвадзе в боковом окне. Завизжали бешеными кошками тормоза. Передние колеса машины расстались с дорогой, кишащей монстрами. А затем «палуба» под ногами Глеба пошла вверх, и время снова замедлилось до черепашьего темпа. Глеб схватился за коник одной рукой и вытянул вторую, чтобы поймать Васю, но товарищ заскользил к противоположному краю настила. В тучах пыли корма прицепа задиралась в темнеющее небо. Тряхнуло так, что из легких Глеба вышибло воздух и, казалось, глазные яблоки пульнули из черепа. Он сомкнул на опоре обе руки. Ноги спорхнули с листа. Лесовоз проехал по склону и врезался в гранитную глыбу. Заскрежетало сминаемое железо, выгнулся фаркоп. Все шесть колес прицепа оторвались от почвы. Платформа перевернулась и грохнулась о землю рамой. Глеб подумал, что плечевые суставы вывихнет, но продолжал держаться за коник. Вспахивая кочкарник, замедляясь, прицеп вывернулся, почти сложившись с кузовом. Лишь тогда Глеб отпустил опору.

Влажная моховая подушка смягчила падение. Глеб сипел, давясь пылью и вращая глазами. Скрежет стихал, прорезались стоны побитых товарищей. Из моторного отсека валил пар. Потревоженные комары роились на болоте. Глеб повернул голову. Сезонники ворочались в тени вставшего на ребро прицепа. Вислоусый бурильщик заторможенно разглядывал свое бедро. Сук порвал штанину и торчал над коленной чашечкой.

Сел в бурой луже Вася, не рыжий уже, а серый.

Глеб ощупал себя, подвигал ногами. Ныли плечевые, шейные мышцы, но, похоже, он родился в рубашке.

«Мыслишь так, словно все кончилось…»

Ничего не кончилось. Прицеп тряхнуло. Тень опоры накрывала Глеба. Если коники, оказавшиеся внизу, сложатся под весом платформы, верхний штырь пригвоздит Глеба к земле.

Но рама выдержала. Через секунду Глеб понял, что смерть от опоры была бы милосердием. Один, другой, третий шоггот взбирались на ребро перевернутого прицепа. Из пастей сочилась вязкая слюна. Обрамленные истончающимся ореолом света, чудовища нетерпеливо шевелили щупальцами и готовились к трапезе.

Глава 31

Гале казалось, мотоцикл развалится под ней от прыжков по ухабам. Детище завода имени Дегтярева не было предназначено для таких нагрузок. Двигатель надрывался на пределе возможностей, не успевая охлаждаться, спаянные латунью трубы чуть пошатывались. Галя молилась, чтобы вилка удержала колесо. «Ковровец» был стареньким, тринадцатилетним, не модернизированной версией. В отличие от тварей, высыпавших из тайги, он мог выдохнуться.

Галя бросила быстрый взгляд через плечо. Лесовоз гудел позади, стиснутый с двух сторон шогготами. Церцвадзе выпучил глаза и вцепился в баранку. Муса пытался поймать ублюдков на мушку, но дуло ружья плясало. Шогготы тянулись к машине своими отвратительными щупальцами.

«Какие они… настоящие!»

Не считая дохлой твари на болотах, Галя видела монстров только в музеях и в кино. Теперь она понимала, насколько наивными были военные фильмы. Чудовища, сварганенные из клочьев меха, резины и металла. Даже у молодого американца Стэнли Кубрика, картину которого ей показывал Кеша, Кирк Дуглас сражался с собаками, обряженными под ракообразных ми-го. Ни один фильм не передавал ужаса, рождаемого скоплением щупалец на мордах преследователей.

Двигатель поедал коктейль из масла и бензина. Камушки брызгали из-под колес. Галя вперилась в дорогу. Что это впереди? Куст? Это же ветки, а не…