Гидра

В одиннадцать лет Вася не смог защитить от зловещего гостя тело пана Лемеша. Не смог победить немцев и увести на волю Анечку, маму и остальных. Но сегодня у него появился шанс спасти заключенных таежной крепости. Посмотреть в глаза Ночному Призраку и уничтожить Терезиенштадт. А потом он возьмет отпуск и полетит в советскую Прагу, по улицам которой ходили друг всех чехов, Владимир Ильич Ленин и наследник Желивского, Клемент Готвальд!

Сжимая винтовку, Вася смотрел на поселок с холма.

Глава 36

– Т-ты чего? – Глеб потормошил окаменевшего товарища.

– Ничего… вспомнилось, простите. – Вася сплюнул в траву. Они лежали на брюхах, на взгорке, откуда отлично простреливался поселок. Тринадцать человек: двенадцать героев и Глеб. Лобастая луна плавала в витках жемчужной мглы, норовя выдать врагу партизанский отряд. И не придавала уверенности гладкая рукоять топора, которую Глеб стискивал.

– Где она может быть? – спросил Вася.

В полумраке горбы изб и строительных вагончиков напоминали кольца рептилии, принимающей лунные ванны на берегу. Согласно античным мифам, в Лерне разбойничала многоголовая змеюка, но Геракл был сильнее. Знали ли греки Гидру или люди назвали богиню в честь Лернейской коллеги? Какая, к черту, разница! Главное – найти Галю…

– Там ее п-поселили, – указал Глеб на темные крыши. Свет в домах был потушен, поселок притворялся вымершим. – Рядом к-контора г-гидромеханизации. А где живет Золотарев?

– Там. – Заяц прицелился из маузера в избу на другом конце поселка. – В бывшем доме Енина.

– А склад со взрывчаткой?

– Он за деревьями, вон там. Склады, завод, где держат наших, бараки, ну и котлован.

В низине грозно шумела река с древнегреческим имечком. Партизанам предстояло штурмовать Аид.

– Мужики, – сказал Вася. – Кто воевал?

– Я…

– До Берлина дийшов.

– От звонка до звонка, – отозвались люди-тени.

– Нужны две пары, – распорядился Вася. – Ветеран берет малолетку. Муса, на тебе – начало поселка. Бондарь – на тебе та сторона. Идите, как по селу с фрицами. Кто найдет Галю…

– Сигнал такой… – Муса заухал, подражая сове.

– Отлично. Встречаетесь в середке. Если Гали в поселке нет, идите вниз по течению.

– А в-вы?

– Сперва за взрывчаткой. Вдругоряд – вызволим заключенных. Вопросы? Ну что ты, Филька, руку тянешь, как в школе?

– Хочу спросить, не помешает ли Церцвадзе геморрой?

– Да я тебя! – замахнулся бурильщик на наглого Фильку.

Сезонники хихикнули.

– Досыть балакаты, Филиппэ, пишлы на розвидку.

– Я с Мусой! – вызвался Глеб. – Я уже был в конторе.

– Добро. Ни пуха.

Глеб полез за котловым по булыгам. Страх, как мощный динамик, превращал тихий перестук камушков под подошвами в оглушительный грохот, который вот-вот привлечет внимание юеров. У штакетин позади темной избы Глеб спросил шепотом:

– К-как вы на войне б-б-боролись с-со…

– Со страхом? – Муса понимающе улыбнулся. – От него, дружище, никуда не деться. Ты думай о том, что они тоже боятся.

– Юеры?

– И юеры, и тварь в земле. И Ктулху, и Азатот, и Господь Бог, если он есть. Все сущее боится. Я когда стрелял, представлял, что не в немца стреляю, а в свой страх.

Муса потрепал Глеба по плечу.

– Ну, идем.

Они юркнули в проулок, прислушиваясь. Фонари не горели, но что-то мерцало в окне конторы. Свеча?

– Постой, – шепнул Глеб. – Глянем тот дом, он ближе.

Глеб проскользнул к избе, из которой несколько дней назад забирал Галин чемодан.

– Баню проверьте, Муса.

– Есть, командир!

Они рассредоточились. Глеб достал одолженный в лагере фонарик, включил его, прикрывая ладонью, и сразу выключил – так по дороге сюда инструктировал Вася. Секунды хватило, чтобы убедиться: Гали в комнате нет.

Одновременно с Мусой он вышел во двор.

– В бане нашел. – Котловой показал грязную туфельку.

«Вот и вторая», – подумал Глеб, мрачнея. Но вещица из кожи и каучука – привет от Гали – сработала эффективнее, чем топор в руке. Она наполнила Глеба злой решимостью.

– Идемте за рацией.

– Журналист.

– Чего?

– Ты это… заикаться перестал.

– Точно. – Удивленный Глеб потрогал губы. Страх никуда не делся, но, кажется, преобразовался во что-то новое, в топливо, ведущее вперед. Прячась в тени забора, партизаны двинулись к конторе. Как и в прошлое воскресенье, дверь треста была распахнута настежь. Огонек в окне погас – или вовсе померещился.

«Не ходи», – раздался в голове голос Мишки Аверьянова.

– Здесь подождешь? – обернулся Муса.

– Нет.

Они поднялись по ступенькам. Муса не сводил ствола винтовки с темной утробы дома.

«Дом паука», – подумал Глеб.

Заскрипели половицы: они тут, лазутчики тут! Лунный свет проникал в помещение сквозь пыльные окна, вырывая из мрака предметы, придавая лавке и венскому стулу толику зловещей таинственности. На плакате гидростроители, парень и девушка, яростно улыбались, позируя у плотины. Длинноногий сенокосец пробежал по их одухотворенным лицам.