Гидра

– Это хотя бы возьми.

Заяц поблагодарил и сунул в карман охотничий ножик.

– Золотарева мне оставь, – сказал Вася.

– Не обещаю, – улыбнулся Заяц.

Грузовичок поехал, виляя кузовом. Толпа двинулась штурмовать ад. Тем же маршрутом, которым она каждый день шла на каторжные работы. Отпочковавшись от соратников, Заяц взметнулся на насыпь, идущую вдоль перемычки между карьером и картой намыва, и побежал параллельно дороге. Он неделю не видел котлована и поразился безысходности и ужасу, воплощенным в этой ямище. Покосившийся забор, вышки, колючая проволока. Горстка автоматчиков на причале, а за ними – черная воронка, прорезанная светящимися хвостами прожекторов.

«Уверен, что тебе туда нужно?»

Заяц подумал о бабушке Айте, пожертвовавшей собой ради человечества.

«Абсолютно уверен».

Молния ударила в скалу на противоположном берегу, воспламенив лиственницы. Закашляли автоматы. Марионетки прятались за компрессорами и брошенным оборудованием у станции перекачки. Бунтовщики поливали их свинцом из мглы. В дожде зажигались горизонтальные черточки.

Заяц обошел огневую позицию вохровцев, скатился с насыпи на заднице и побежал к забору. Пули подкидывали грязь вокруг него. Не вражеские, «свои» пули. Та еще удача – погибнуть, случайно застреленным соратниками. Заяц забился в тыл врага, незамеченный, притиснулся к брусьям. Забор разваливался. Обреченная стройка доживала последние часы или даже последние минуты. На глазах Зайца сама собой упала секция эстакады. Марионетка попыталась забраться на вышку, но задергалась под пулями и полетела с лестницы.

«Минус фашист».

Заяц лег на землю и прополз под занозистой доской. Туда, куда меньше всего на свете хотел возвращаться.

Каньон был раной с лужицей гноя на дне. В этой ране, пока Заяц отсутствовал, завелся паразит.

«Он всегда был там… – подумал Заяц. – Как рак».

Замерев, Заяц смотрел на существо, о котором ему рассказывала бабушка Айта. Костистое желтоглазое лицо в земле, матушка шогготов, как минимум дважды за время своего пленения превращавшая тайгу в ад. Сейчас и в семнадцатом веке.

«Так вот ты какая… беспомощная».

Он подумал о животном, опасном, но намертво застрявшем в капкане. Этот образ развеял парализующие чары. Заяц поискал глазами Галю. Возле лица стояла на коленях Стешка – что-то твердила своей богине. Там был еще толстяк-надзиратель, но Галю Заяц не нашел, как ни напрягал зрение.

«Неужели я опоздал?»

Заяц посмотрел на «Ласточку». Прожектор бил в озеро, цепляя лучом мачту с фрезой. В его свете Заяц различил человека, выплывшего из воды.

«Это что – Глеб?»

Заяц не мог сказать наверняка. Человек снова нырнул. Заяц стиснул рукоять маузера и побежал по земляным террасам, по каменным отвалам на дно каньона. Ни Стешка, ни солдат, ни серое лицо не обращали на него внимания. Вверху хлопали выстрелы. Дождь превратил склоны в вязкую кашу.

В лесной избушке Заяц расспрашивал бабушку Айту:

«Раньше у Гидры не было тела?»

«Было, но не такое, как у нас. Не из плоти, крови и костей. Плоть – ее тюрьма, похлеще мерзлоты».

«А что, если убить ее?»

«Убить физическую оболочку?»

«Да. Она освободится или того… сгинет?»

«Если сделать это до снятия печати, Гидра вернется в свой мир – а для нее это хуже тюрьмы».

Раскат грома сотряс земную твердь. Заяц скользнул за груду ряжей. Прицелиться в дожде было непросто. Он сжал пистолет обеими руками, сощурился и поймал на мушку бывшую повариху Ярцева. Поколебался и перевел дуло на марионетку. Второго шанса не будет.

Вода затекала в глаза, капала со ствола.

«Нет, промажу».

Заяц беззвучно ругнулся и рванул к понтону. Подошва поехала по глине, носок другой ноги зацепился за кабель. Заяц упал, но сразу подхватился. Толстяк обворачивался, дергая затвор винтовки. Что-то вопила Стешка. Заяц вскинул маузер и выпустил последнюю пулю. Она проделала черную дыру в щеке марионетки. Толстяк рухнул на склон и медленно съехал в воду.

– Гаденыш! – зашипела Стешка.

Заяц швырнул в нее разряженный пистолет и побежал по доскам, крепящимся к плавучему пульпопроводу. Поплавки плясали под настилом. Ливень норовил смыть Зайца в озеро. В мальчишеской голове созрел план. Бабушка Айта восхитилась бы.

Понтонный мост вел к земснаряду. Секунда – и Заяц оказался на палубе. Еще секунда – и понял, что на борту «Ласточки» он не один.

Глава 42

За пять минут до того, как Глеб узнал, что Галя дышит под водой и что внизу, под животом, она словно шелк, смоченный медом, словно мякоть алоэ, за пять минут до всего этого с платформы начали падать люди.

Кто был первым, Глеб не заметил. Сложно было сохранять трезвый ум и внимательность возле серого лица. Особенно когда Гидра, внимая абракадабре Стешки, открыла свои громадные глаза. Она была так близко! Рот неведомой океанской рыбины, желтые бельма, корона из наростов, уходящих шипами и костными пластинами в глину. Глеб представил себе Гидру целиком и затрепетал.

Не лучше ли кинуться прочь, чтобы юер пустил пулю в спину? Лишь бы не видеть великаншу, не слушать гортанные молитвы, от которых стыла в жилах кровь и подгибались колени.