Гидра-2. Криминальные истории 60-х

Жена постоянно ходила с синяками на лице. Никто не обращал на это внимания, потому что во многих семьях были такие же отношения. А сама потерпевшая, деградировавшая от постоянной пьянки, тоже считала все происходившее в порядке вещей. Алкоголь довел ее и мужа до животного состояния. Никаких интересов, кроме водки. И убийство — логический результат такой жизни. Даже судебный процесс и приговор не произвели какого-либо заметного впечатления на подсудимого. Он сидел с неподвижным выражением лица и тупо смотрел на происходящее вокруг него. Казалось, что ему все это совершенно безразлично. Тогда Анатолий Михайлович понял, что и апатия — результат алкоголизма: у Мезенцева, по-видимому, наступил этап полной деградации личности. Он был не только больным, но и опасным обществу человеком.

Аналогичное положение, наверное, и с Шоломовыми. Тоже каждодневное пьянство, ссоры, драки. Муж на протяжении длительного времени не работал. Родственники жены и соседи обращались в милицию по поводу их постоянных пьянок и скандалов. Однако никаких мер принято не было. А можно и нужно было заинтересоваться, на какие средства пьют супруги Шоломовы. Почему не работает муж? Если бы такой интерес был проявлен, возможно, и не случилось бы это тяжкое преступление. Недоработка милиции. Необходимо направить представление по этому вопросу начальнику райотдела.

Размышления Анатолия Михайловича прервали гудок и загоревшаяся лампочка переговорного устройства. К нему обращался помощник по уголовным делам.

— Анатолий Михайлович, я обобщил материалы о мелких хищениях на кондитерской фабрике…

— Заходите, поговорим.

Кондитерская фабрика составляла особую заботу милиции и прокуратуры. Здесь постоянно совершались мелкие хищения. С фабрики выносили шоколад, орехи, коньяк, другие компоненты. Усиливалась охрана, проводились внезапные проверки, принимались иные меры, однако хищения продолжались.

Полгода назад на одном из участков конфетного цеха ввели бригадный подряд. Анатолий Михайлович из опыта знал, что коллективная ответственность повышает заинтересованность людей в сохранности имущества, и попросил помощника провести сравнительный анализ хищений на этом и других участках.

— Изучение показало, — доложил помощник, — что на участке, где внедрен коллективный подряд и введена коллективная ответственность за сохранность государственного имущества, хищений значительно меньше: за пол года задержан всего один рабочий с этого участка. На других аналогичных участках — до пяти — семи случаев, начальник цеха говорил, что это — безусловно, результат коллективного подряда и оплаты по конечному результату, когда учитываются количество созданной продукции и ее качество. Следует отметить, что качество продукции также заметно улучшилось. Достичь таких показателей невозможно, если будут иметь место хищения и, как следствие этого, недовложения различных компонентов.

— Это очень важные данные, — сказал Анатолий Михайлович. — Нужно подготовить представления директору фабрики, в областное управление пищевой промышленности и информацию в райком партии, в которых изложить результаты данного изучения и обосновать необходимость ускорения перевода всех участков, бригад фабрики на коллективный подряд. Такой переход, думается, не только сократит количество хищений на фабрике, но и улучшит результаты ее работы, повысит качество продукции. Значит, наше представление будет способствовать укреплению законности в районе и ускорению перестройки районной экономики. Сколько времени вам нужно для подготовки представлений? — спросил Анатолий Михайлович.

— Два дня. Есть еще другие дела.

— Хорошо. Послезавтра я вас жду.

После ухода помощника Анатолий Михайлович начал писать представление начальнику райотдела по материалам уголовного дела об убийстве Шоломовой. В это время зазвонил телефон. Это была жена.

— Ты звонил в РОНО? — спросила она.

— Нет. Ждал твоего звонка.

— Как и ожидали, Алеше сказали, что весь класс пойдет по профориентации на завод. В милицию или прокуратуру никого не направят. Позвони, поговори, может быть, для него сделают исключение.

— Хорошо. Я позвоню.

— Ну, пока.