Гидра-2. Криминальные истории 60-х

— Беги, пока цел, — сказал он мне доверительно. И здесь я взорвался. Меня охватила какая-то ярость, дикая злость. Я ударил прямым в челюсть Кожина. Он упал. Горшков был очень близко, и я видел, как он пытается вытащить правую руку из кармана. Я стоял и смотрел. Я видел, что он не нападает, и тоже чего-то ждал и на шаг отошел от него. Когда он вытащил из кармана руку, я увидел нож. Он был большим и матово блестел. Я испугался, а Горшков с ножом шел на меня.

— Сейчас я тебе пощекочу селезенку, — сказал Горшков и бросился на меня, но подскользнулся, так как асфальт был мокрым и грязным, и упал к моим ногам. Я увидел его руку с ножом у моих ног и наступил на его руку со всей силой, пальцы его захрустели. И в это время меня ударил бутылкой по голове Астахов. Бутылка разлетелась. Перед глазами у меня поплыли черные круги. Я занимаюсь боксом, у меня 2-й разряд. Наш тренер Николай Иванович говорит нам всегда, если ты в трудном положении…

Судья недоуменно посмотрел на Александра, затем сказал: «Вы по делу, по делу. Тренировки ваши нас не интересуют».

— Я по делу, — ответил Александр и продолжал: — Так вот, он говорил нам, если тебя прижали, если ты в трудном положении, резко меняй позицию, уходе из-под удара. И здесь, когда меня ударил Астахов, я автоматически отпрыгнул в сторону. Мне было очень больно. Такое впечатление, словно мозг стал жидким и болезненно плескался в черепе. В ушах стоял звон. Я увидел, что Астахов наклоняется к ножу, который лежал на асфальте. Горшков в это время сидел на тротуаре или вставал, я не помню, не заметил, У меня только осталось в памяти, как он левой рукой сжимает кисть правой руки, сидя на земле. Когда это было, я не помню. Когда я увидел, что Астахов берет нож, я снова испугался — убьет ведь, к чертям! — и ударил его ногой в голову, так как он головой стоял ко мне. Он с ножом в руке упал на землю. Горшков уже оказался стоящим на ногах и одной ногой пнул меня ниже пояса, но промазал и попал по ноге. У меня как-то удачно получилось, он мне попал под удар правой и упал, а Астахов с ножом в руках снова вставал с земли, и тут я окончательно потерял контроль над собой: я бил его ногами. Подъехала милиция, и меня забрали.

— Где это случилось? — спросил судья.

— На Сыромятниках.

— Вы были трезвым или пьяным?

— Я был трезвым. Мы с Галей шли с тренировки из Лужников. Я ее провожал. Она занимается гимнастикой. Это и экспертизой подтверждается. Милиционеры думали, что я пьяный, так как меня рвало. У меня было сотрясение мозга от удара бутылкой. А в рапорте и первых показаниях милиционеры показывали, что я пьян.

— Вопросы есть к подсудимому Иванову? Нет? Правильно он показывает? — спросил судья.

— Нет, не правильно, — пробасил рослый, с широким лицом Кожин и встал. — Нет, неправильно. Мы на него не нападали. Он на нас напал. Мы сообразили на троих и стояли, разговаривали. Он шел со своей этой вот той… — И он показал пальцем на девушку, которая сидела на скамье. — Как ее? Свиридовой. Ну, значит, подошел к нам и говорит, дай, говорит, закурить. Ну, я, значит, ему ответил, что у меня нет, тогда он меня кулаком в нос, а потом, значит, сюда, в подбородок. Ну, я и с «копытков». И все. Больше не помню. И не знаю, что там было.

— Так было дело, Астахов?

— Я этого не видел. Я, правильно, разговаривал с Галей… — Он кивнул головой в сторону девушки. — А потом вижу, что Кожин лежит. Я подошел к нему, ты что, говорю ему, а он меня бах в зубы, и все. Он боксер, бьет — будь здоров. Сбил с ног, а потом бил ногами. Ребро сломал.

— Почему вы были с ножом? — спросил судья.

— Не было у меня ножа.

— Как же не было? Когда подъехали милиция, то у вас в руке был нож.

— Не знаю. Не было у меня ножа. Это милиционер выдумал.

— Никто ничего не выдумывал, Астахов. Вот он, нож. — И судья вынул из пакета большой финский нож. — На рукоятке его экспертизой обнаружены следы пальцев вашей руки. Не надо врать, Астахов. Здесь все ясно. Садитесь. Горшков, что скажете вы?

— Я ничего не помню, я был пьяный. Сильно.

— Это ваш нож?

— Да, мой.

— Как он попал на место драки?

— Не знаю. Мы были у меня в тот вечер, выпивали и этим ножом резали хлеб. Может быть, кто-нибудь из них взял. Я не знаю. А может, и я сам взял, я не помню. Я был очень пьян.

— Свиридова, расскажите суду, как было дело.

Девушка встала.