Гидра

Он очутился в огромном зале - должно быть, это помещение занимало не меньше половины всего здания. Здесь не было никакой отделки - только колонны квадратного сечения, поддерживавшие свод и покрытые то ли глубокими царапинами, то ли зарубками.

В полу виднелось множество решёток. Инсаров подошёл к ближайшей и поставил на неё лампу, но свет выхватил только влажные края уходящей вглубь шахты. Из глубины донеслось недовольное пощёлкивание. Какое-то существо, раздражённое чужим присутствием, выражало беспокойство. Должно быть, и в остальных колодцах обитали ему подобные. Сколько же их здесь?!

Пётр Дмитриевич почувствовал, как холодеет. Вспомнились раны на теле убитого монаха - точно такие, как на трупе келаря.

Похоже, орудия убийства отыскать на территории монастыря не удастся: неведомые твари унесли их с собой, в тёмную влажную глубину подземелий.

Инсаров взял лампу и торопливо покинул зал. Он быстрым шагом прошёл мимо распростёртого на террасе тела, преодолел лабиринт шкафов и, выйдя на улицу, поспешил к домику настоятеля: нужно было сообщить о новом убийстве.

День третий

Среди монахов пошли слухи о Дьяволе, повадившемся в Троицкую обитель. Это по секрету сообщил Инсарову Филарет.

- А некоторые говорят, что убийца вы! - доверительно сообщил послушник. - Мол, чужой человек явился, и уже двое умерли. Не все верят, что вы из полиции.

- А ты? - спросил Пётр Дмитриевич.

- Да ведь, когда брата келаря убивали, вы больной лежали.

Инсаров кивнул.

- Это ты верно подметил. Вот и объяснил бы остальным.

Филарет махнул рукой.

- Нешто они слушать станут!

Из церкви вышел отец Амвросий. Он всю ночь молился за убитого монаха.

О зале с шахтами и решётками Инсаров говорить никому не стал - поостерёгся. Сказал только, что прогуливался перед сном, услыхал из библиотеки крик, побежал и нашёл тело. Убитый оказался помощником архивариуса. Все считали, что со временем он займёт место старика. Сам библиотекарь громогласно сокрушался о потере: сетовал, что напрасно столько лет учил преемника. «Кто теперь вместо меня станет?» - вопрошал он каждого встречного, моргая слезящимися глазами.

Пётр Дмитриевич уже не был уверен, что видел ночью именно тени каких-то тварей. Воображение и освещение могли сыграть с ним злую шутку. А щёлканье и возня в глубине колодца… Да мало ли что там. Бывает, эхо так разносит стрекотанье сверчка, что кажется, будто в ущелье притаилось чудовище.

Незадолго до полудня вернулись отправленные на поиски мцыри монахи. Принесли на сооружённых из веток носилках труп немого.

- Барс, - объявил, осмотрев тело, отец Савелий. - Вся грудь когтями разодрана.

Инсаров стоял рядом, глядя на тощего застывшего юродивого, и думал о том, что уже видел такие раны - дважды. Никакой местный хищник не мог оставить таких рваных краёв, изодрать плоть в лоскуты. Почему лекарь не желает признать очевидное: это третья жертва неизвестного убийцы?

Во дворе Пётр Дмитриевич отыскал Филарета. Послушник колол дрова и укладывал их в тележку.

- Были прежде в монастыре убийства? - спросил полицейский, присев на одну из колод. - Или несчастные случаи?

- Насколько мне известно, только однажды, - ответил, замахиваясь топором, Филарет. - Полгода назад с часовни упал брат Алексий, отправленный туда настоятелем в качестве епитимьи. Должно быть, оступился в темноте.

- Ночью дело было?

- Да. Тело только утром обнаружили, - послушник отложил топор и вытер рукавом пот с лица. - Передохну минутку.

- Расследование было?

- Нет, зачем? Тем более тогда в монастырь как раз представитель местной епархии приезжал. А тут такой неприятный случай. Поговаривали, будто брат Алексий нарочно выбросился. В общем, попахивало скандалом, и делу постарались не давать огласки.

- Ты знал его? Мог он свести счеты с жизнью?

- Вряд ли. С чего бы вдруг? Потерял равновесие, должно быть. Там ведь, где он был, нашли пустую бутылку из-под вина, - понизив голос, добавил Филарет. - Судите сами.

Пётр Дмитриевич оставил послушника колоть дрова, а сам отправился в библиотеку. Там он попросил у архивариуса книгу регистрации захоронений.

- На что она вам? - поинтересовался старик, кладя перед следователем толстую, обёрнутую в промасленную бумагу тетрадь.

- Любопытно, - уклончиво ответил Инсаров.

Он быстро пролистал первые страницы, на последних задержался. Всё было заполнено аккуратным почерком, принадлежавшим, должно быть, библиотекарю.

- Я вижу, в течение последних девяти лет ни один из монахов не умер своею смертью, - заметил Пётр Дмитриевич, подняв глаза на архивариуса. - Погибло же четверо: лекарь, бывший до отца Савелия (старик оступился на лестнице), два монаха, угоревшие в бане, и брат Алексий, упавший с часовни.

- Живём молитвами, - ответил библиотекарь, - и божьей милостью.

- Разумеется. А тот лекарь, что погиб ещё до вступления в должность нынешнего настоятеля… каков он был?