Гидра

Пётр Дмитриевич выскочил из кельи и прислонился к двери, слушая раздающиеся изнутри звуки. Когда они стихли, он рискнул заглянуть в комнату. Чудище лежало, раскинув конечности. Голова его исчезла - неизвестный реактив начисто сжёг и кожу, и плоть, и кости. Инсаров взглянул на собственную руку: пальцы и часть кисти покраснели, появилось несколько пузырьков. Похоже, на человеческое тело состав действовал не столь роковым образом.

Полицейский вошёл. Он чувствовал, что вплотную приблизился к тайне монастыря. Несколько лет назад, когда Петербург охватила эпидемия холеры, ему пришлось столкнуться с подобными тварями. Тогда он не мог узнать, откуда они взялись - чудища погибли в огне, не оставив следствию никаких ниточек. Теперь же Инсаров понял: их исторгла из себя Троицкая обитель. Далеко же занесло пришельцев из иного мира…

Омыв руку в тепловатой воде, стоявшей в дубовой кадке в углу кельи, Пётр Дмитриевич обработал раны нашедшимися у лекаря медикаментами и принялся изучать записи, сделанные как фальшивым отцом Савелием, так и упавшим с лестницы - случайно ли? - братом Варнавой. Через два часа, когда труп чудища уже начал пованивать, Инсаров покинул келью удовлетворённый. Вот только он сомневался, что кто-то посылал за исправником, а это осложняло дело.

Налицо имелся заговор. Не вовлечённые в него монахи время от времени становились жертвами несчастных случаев, а в последнее время - и убийств. Твари, прикидывавшиеся людьми, совершенно обнаглели от безнаказанности - они пользовались определённой отгороженностью Троицкой обители от остального мира: светские власти не совались сюда, если их не звали. Часть братьев стала заложниками проникших из иного мира чудовищ. Один из них попытался сбежать - и был убит так называемым «поисковым отрядом». Другой хотел рассказать о происходящем полицейскому - его постигла та же участь. Инсаров, впрочем, допускал, что часть монахов не в курсе того, что творится у них под носом. Тот же Филарет.

Инсаров прошёл в свою келью, стараясь не привлекать внимания. Нужно было обдумать, как действовать дальше. Странно, что от него до сих пор не избавились. Должно быть, не думали, что он может представлять угрозу. Однако теперь, когда полицейский раскрыл «отца Савелия», за ним придут, как только будет обнаружен труп лекаря.

Пётр Дмитриевич понимал: одному с лжемонахами ему не справиться. Лишь Бог ведает, сколько их завелось в обители за девять лет - с тех пор, как безумный алхимик создал особый эликсир, растворяющий грань между мирами, и впустил на Землю серых тварей. Отец Варнава стал их первой жертвой. Тогда чудища ещё скрывались, брали на себя труд создавать видимость несчастных случаев. Теперь они обнаглели и почти не таились: убивали тех, кто узнавал о них и был готов проболтаться. Судя по тому, что некоторых монахов просто убивали вместо того, чтобы занять их место, существа не могли принимать человеческий облик исключительно по своему желанию. Имелись какие-то ограничения, и те, которые томились в подземелье библиотеки, ждали своей очереди.

Инсаров провёл в своей келье не больше четверти часа: ему требовалось время, чтобы привести мысли в порядок и решить, что делать дальше. Затем он вышел и отправился на поиски Филарета. Послушник не выглядел замаскировавшейся тварью. Возможно, именно благодаря его надзору Пётр Дмитриевич не был убит, пока находился без сознания. Полицейский решил довериться ему и заручиться поддержкой.

Филарета он обнаружил на заднем дворе. Тот кормил свиней. Инсаров не стал ходить вокруг да около. Из кельи «отца Савелия» он прихватил несколько страниц журналов, который вёл брат Варнава. Алхимик подробно описывал все свои эксперименты и гипотезы. Понадобилось меньше получаса, чтобы убедить послушника в том, что Троицкая обитель стала пристанищем нечистых сил.

- Значит, вы полагаете, дверь в наш мир открывается в церкви? - сокрушённо спросил Филарет. - Аккурат там, где гидра изображена?

Пётр Дмитриевич кивнул.

- Иначе для чего новый настоятель велел выложить такую странную мозаику? Это не просто рисунок - так выглядит особый символ, который в сочетании с эликсиром истончает границу между нашим миром и… не знаю… преисподней, быть может. Я ведь вам показывал, - Инсаров протянул послушнику листок, на котором имелось тщательно выполненное изображение гидры, но Филарет только отмахнулся.

- Да верю я, верю! - воскликнул он в отчаянии. - Но как?! Разве… Ведь, получается, Господь допустил?

- Ну, я полагаю, эксперименты покойного брата Варнавы..

- Конечно! - торопливо закивал Филарет. - Он прогневил Бога! Что же теперь делать-то, а? - послушник растерянно воззрился на Инсарова.

Пётр Дмитриевич ждал этого вопроса и потому вздохнул почти с облегчением.

- Необходимо действовать, - ответил он твёрдо. - И действовать незамедлительно.

Архивариус поднял на вошёдших выцветшие глаза и, заметив в руках посетителей большие бутыли, нахмурился.

- Сюда запрещается вносить жидкости, - проговорил он.

Несколько монахов, занятых переписыванием, повернули головы.