Читаем Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки. полностью

Действительно, те первые формы фашизма, которые возникли в Италии, Германии, Великобритании, Австрии, Венгрии и некоторых других европейских странах, были отчасти прямым порождением страха перед большевизмом, результатом национального унижения или выражением имперских амбиций отдельных наций. Но фашизм, как это показано в предыдущей главе, может иметь совершенно различные формы, основываться на любых идеологиях, в том числе левых.

Сторонники теории возникновения фашизма вследствие уникальности исторических условий, сложившихся в европейских странах после окончания Первой мировой войны, игнорируют тот факт, что в то же самое время по всему миру возникали фашистские движения, которые никак не были связаны ни Первой мировой войной, ни с утратой территорий, ни с угрозой  пролетарской революции. Такие фашистские движения существовали в Голландии, Бельгии, Румынии, Югославии, Греции, Албании, Швеции, Норвегии, Финляндии, Китае, США и ещё во многих других странах.

Не случись в России большевистского переворота в октябре 1917 года и последующей за ним кровавой Гражданской войны, напугавшей своими ужасами весь мир, фашизм всё равно возник в Европе. Если бы большевики не скомпрометировали марксизм, то ранний европейский фашизм, возможно, имел бы в своей основе левую марксистскую идеологию, может быть даже большевистскую.  Это мог бы быть аграрный социализм, штрассеровский левый национализм или что-то иное.

Фашизм мог бы возникнуть в альтернативном мире, где не случилось Первой мировой войны, мирового экономического кризиса, локальных европейских войн, военных мятежей, народных бунтов и революций. Он мог бы появиться в любой стране, даже при полном отсутствии тех экономических и политических условий, на которые ссылаются современные историки, объясняя причины возникновения фашизма в Европе в первой половине XX века. Экономический и политический кризисы способствуют возникновению фашизма и последующей фашизации общества, но не являются единственными причинами прихода фашистов к власти в стране.

Часто исследователи, анализируя возникновение условий для прихода фашистов к власти, путают причину и следствие. Например, некоторые исследователи указывают в качестве условия возникновения в странах фашистского политического режима – установление личной диктатуры или диктатуры какой-либо популистской партии, совершённое путём обмана избирателей или в результате вооружённого захвата власти. На самом деле, фашизм не является следствием диктатуры популистской партии или её лидера, это фашистская диктатура — следствие фашизма. Ни авторитаризм, ни популизм, ни даже тоталитаризм не тождественны фашизму. При отсутствии идеологии определённого типа и восприимчивости народных масс к идеям, не может быть речи ни о каком фашизме. Говоря о фашизме, всегда нужно иметь в виду массовое сознание и своеобразные взаимоотношения народных масс с фашистским движением или партией, а также с государством, в случае нахождения фашистов у власти (очень часто ещё и с олицетворением этого государства – фашистским лидером).

Режимы диктаторского типа существовали на протяжении всей истории человечества. и формировались естественным путём. Самые первые древние государства могли существовать только как деспотии. Только абсолютная и крайне жестокая деспотия в условиях крайней ограниченности в ресурсах могла силой обеспечить эффективное управление социумом при отсутствии развитых правил, правовых норм и обычаев, добиться разумного распределения природных ресурсов, таких как земля и вода, обеспечить материальное благополучие, сохранность общей собственности, преумножение, накопление и передачу знаний, защиту личной свободы и имущества от посягательств соседей.  Порядок в древних государствах могла обеспечить лишь  признаваемая безоговорочно всем населением сила абсолютной власти деспота, подкреплённая силой оружия его войска, а также единство народа на основе общей религии. Преемственность царской власти обеспечивало политическую стабильность.

 Авторитарный правитель или правящая элита до начала эпохи масс не требовали от граждан одобрения действий власти и добровольного согласия на оказание населением экономической поддержки политического режима или непосредственного личного участия в делах правителя и правящей элиты. Всё решалось грубой силой – методами физического или экономического принуждения. Существующей власти подчинялись все стоящие ниже на иерархической лестнице. Власть вообще не интересовало, что о ней думает население, лишь бы люди держали свои мысли при себе и не призывали к бунту.

 С появлением средств массовых коммуникаций, после получения всеми гражданами избирательных прав и политических свобод влияние масс на политику стало значительно увеличиваться. Политики поняли, что средства информации обладают почти неограниченными возможностями воздействовать на сознание каждого человека. Современные политические технологии и возможности полицейского аппарата могут обеспечить тотальный контроль за любым шагом каждого человека.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Масса и власть
Масса и власть

«Масса и власть» (1960) — крупнейшее сочинение Э. Канетти, над которым он работал в течение тридцати лет. В определенном смысле оно продолжает труды французского врача и социолога Густава Лебона «Психология масс» и испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс», исследующие социальные, психологические, политические и философские аспекты поведения и роли масс в функционировании общества. Однако, в отличие от этих авторов, Э. Канетти рассматривал проблему массы в ее диалектической взаимосвязи и обусловленности с проблемой власти. В этом смысле сочинение Канетти имеет гораздо больше точек соприкосновения с исследованием Зигмунда Фрейда «Психология масс и анализ Я», в котором ученый обращает внимание на роль вождя в формировании массы и поступательный процесс отождествления большой группой людей своего Я с образом лидера. Однако в отличие от З. Фрейда, главным образом исследующего действие психического механизма в отдельной личности, обусловливающее ее «растворение» в массе, Канетти прежде всего интересует проблема функционирования власти и поведения масс как своеобразных, извечно повторяющихся примитивных форм защиты от смерти, в равной мере постоянно довлеющей как над власть имущими, так и людьми, объединенными в массе.http://fb2.traumlibrary.net

Элиас Канетти

История / Обществознание, социология / Политика / Образование и наука
Цивилизационные паттерны и исторические процессы
Цивилизационные паттерны и исторические процессы

Йохан Арнасон (р. 1940) – ведущий теоретик современной исторической социологии и один из основоположников цивилизационного анализа как социологической парадигмы. Находясь в продуктивном диалоге со Ш. Эйзенштадтом, разработавшим концепцию множественных модерностей, Арнасон развивает так называемый реляционный подход к исследованию цивилизаций. Одна из ключевых его особенностей – акцент на способности цивилизаций к взаимному обучению и заимствованию тех или иных культурных черт. При этом процесс развития цивилизации, по мнению автора, не всегда ограничен предсказуемым сценарием – его направление может изменяться под влиянием креативности социального действия и случайных событий. Характеризуя взаимоотношения различных цивилизаций с Западом, исследователь выделяет взаимодействие традиций, разнообразных путей модернизации и альтернативных форм модерности. Анализируя эволюцию российского общества, он показывает, как складывалась установка на «отрицание западной модерности с претензиями на то, чтобы превзойти ее». В представленный сборник работ Арнасона входят тексты, в которых он, с одной стороны, описывает основные положения своей теории, а с другой – демонстрирует возможности ее применения, в частности исследуя советскую модель. Эти труды значимы не только для осмысления исторических изменений в домодерных и модерных цивилизациях, но и для понимания социальных трансформаций в сегодняшнем мире.

Йохан Арнасон

Обществознание, социология