Гиены и львы

Охотники Зирта остаются позади. Если начнётся драка, у них нет шанса, как впрочем и у защитника. Но признаков засады нет, а впереди его ждёт одинокая фигура, сидящая под лучом солнца.

Они давно не виделись с Марикой, но она осталась такой же, какой была в памяти. Крупная самка со светло-бурой шерстью и почти без присущих их роду чёрных пятен.

— Я ждала, когда ты придёшь

Не подавая виду, что встревожен, Зирт встаёт напротив матриарха на расстоянии в несколько шагов.

— С чего бы?

— Ты планировал заглянуть, когда бы собрал достаточно кланов. Ты не собирался предлагать союз, но хотел предостеречь, чтобы мы не вмешивались.

Защитник снова вспоминает слухи, будто Марика видит будущее. Глупо, конечно, но длинные уши в каньоне у неё точно имеются. А если она уже рассказала всё львам?..

— Успокойся, Зирт. Король не придёт сегодня и не вырвет сердца твоих детёнышей. Подобные развлечения он отложил до рождения наследника. Опережая твой вопрос: я знаю это, потому что я рядом с прайдом, а львицы очень горделивы и от этого болтливы.

— У меня мало веры словам той, кто служит прайду.

Марика прикрывает глаза и задирает голову к свету, словно в нём купается.

— Переговорщик из тебя никакой. Ты пришёл не договариваться, а поругаться.

— Я пришёл посмотреть, что ты из себя представляешь.

Матриарх отрывается от солнца и поворачивается к Зирту. Её глаза медленно открываются и блестят.

— Возможность.

Она спускается с возвышения и подходит к нему совсем близко. Садится на задние лапы перед Зиртом, и смотрит на него снизу вверх. Невольно Зирт чувствует к ней уважение: в матриархе нет ни капли страха перед ним, который не славится сдержанностью. Марика продолжает:

— Я помогу пересечь бесплодные земли. Объединим усилия. Если наши кланы пойдут вместе, потянутся и остальные. Одной большой группой мы преодолеем любое расстояние с меньшими потерями, чем поодиночке.

— Вы все трусы!

Зирт не находит себе места и делает круг на месте, а потом и вокруг Марики. Некоторые гиены неподалёку встают со своих мест и следят за ним. Зирту плевать — он готов драться со всеми, а Марика не шевелится и ждёт, пока он вернётся на место.

— Кажется, моё предложение тебе не понравилось.

— Я слышал его сотни раз с тех пор, как львы заняли Небесную скалу. — Зирт оглядывает пещеру пещеру и обращается ко всем: — Наш дом! Сколько из вас тех, кто там родился? Разве что старики, но они долго не живут. Гиены забыли, откуда они родом. Мы привыкли к жизни, подобной насекомым, в этом вонючем каньоне, который не жалко покидать. Поэтому никто не готов сражаться.

— Ты ошибаешься, защитник. — Марика подходит и встаёт рядом. — Мы не сражаемся, потому что понимаем, что в этом нет смысла. Ты говоришь о Небесной скале, словно о доме, где кланы живут со времени погони Ниби и Урира. Но это не так. Гиены…

— …следуют за стадом, как и все хищники. Да-да, это я тоже слышал много раз.

— Даже если вернуть эту скалу, с неё всё равно придётся однажды уйти, когда засуха станет невыносимой.

— Прямо как ушли львы.

— Они уйдут — это вопрос времени. Но мы не станем дожидаться, когда нам оставят бесплодные земли. За это время время мы сможем освоить новую территорию.

— Всё изобилие, о котором вы грезите, лежит на юге. Там куда однажды уйдут и львы. А гиенам вы предлагается довольствоваться объедками на окраинах.

— Мир большой, защитник. Он не заканчивается там, докуда ты можешь рассмотреть.

— И ты, и Нира, и все остальные — вы предлагаете сдаться. Признать поражение и выйти из битвы.

— А тебе просто хочется подраться.

Они испытывают друг друга взглядами. В пещере не остаётся звуков. Только откуда-то из глубины до защитника доносится всплеск упавшей капли.

— Ты не думаешь о последствиях, — продолжает Марика, — и о смертях, которые будут. Забота о своём клане — это не только сражения и отстаивание территории. Это ответственность за выживание.

— Недавно я уже думал, что такое выживание ничего не стоит, — Зирт машет хвостом, подметая прохладный камень. — Твой клан получает объедки в обмен на свободу. Другие голодают, но у них хотя бы сохранилось подобие достоинства.

— Эти метки, — матриарх слегка наклоняет голову, — защищают нас от клыков и когтей. Мы ведём себя смирно, чтобы детей воспитывали живые родители и всем хватало еды. Благодаря этому а затем они рождают собственных детей. Разве это так плохо?

— Это пресмыкание впустую. У такого образа жизни нет будущего. Слабость станет традицией, она будут передаваться с молоком матерей детёнышам, и каждое следующее поколение будет вас предыдущего. От гордости твоего клана ничего не останется и однажды тебя просто раздавят. Если не Король, то кто-нибудь другой.

— Ты ведь делал то же самое, Зирт. Все эти года ты терпел, отдавал львицам свою добычу и охотился по ночам, как ящерица. Скажи мне: ты сумел сохранить свою гордость?

Защитник долго молчит.

— Моя гордость растоптана, как и у всех. Но я хотя бы ждал возможности её вернуть.