«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Заместитель секретаря НКВД УССР И. Л. Стрижевский свидетельствовал: «Я проводил работу по раздуванию авторитета Балицкого, выставляя его как большого государственного деятеля, который далеко перерос НКВД УССР. С этой целью я через партийный комитет добился такого положения, что все культурные и другие организации коллектива были названы именем Балицкого (школа, пионерский клуб, стадион, клуб сотрудников, подшефные колхозы, в Черниговской и Винницкой областях)»[866].

Всячески поднимал авторитет своего наркома и С. С. Мазо. Так, в разговоре с директором киевской кинофабрики С. Л. Ореловичем он заметил, что Балицкий вовсе не думает о своей популяризации среди работников культуры, тогда как Ягода окружил себя известными писателями (В. М. Киршон, А. А. Фадеев, А. Н. Афиногенов, В. А. Герасимов), постоянно общается с ними, что способствует популяризации Ягоды в стране. После этого разговора Орелович стал рекламировать украинского наркома среди работников культуры как человека непорочного, аскетичного, до конца преданного делу рабочего класса^[867].

По словам Ореловича, три года проработавшего замначальника УМЗ НКВД УССР, «Балицкий сам превозносил себя сверх всякой меры и такое отношение к себе воспитывал во всех. На всех совещаниях и при всяких случаях он говорил о своей большой значимости. О себе он любил говорить и говорил это с каким-то особенным вкусом»[868].

По приказу начальника УПВО НКВД УССР А. Г. Лепина и начальника политотдела УПВО НКВД УССР Л. М. Сороцкого, в войска НКВД посылались тысячи портретов Балицкого и тетради с его портретами и биографиями, в казармах развешивались лозунги с цитатами из его речей. Однажды во время доклада по делам УМЗ Балицкий выразил большое неудовольствие тем, что его не знают в лицо. В ответ пообещали, что разошлют его портреты во все подразделения и ведомства УМЗ[869].

Характерно и то, что имя Балицкого постепенно, но все чаще стало фигурировать среди имен высших партийно-государственных сановников, на жизнь которых якобы готовились покушения. Б. В. Козельский и П. М. Рахлис в Секретно-политическом отделе, М. К. Александровский в Особом отделе по делам о терроре добивались от следователей того, чтобы Балицкий неизменно фигурировал как объект террористических намерений[870]. Обвинения в подготовке этих «покушений» становились основанием для репрессий. Приведем лишь один документ: «Секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину.

При рассмотрении дела осуждена к расстрелу Белозир Л. И. за то, что она, будучи членом контрреволюционной подпольной террористической организации украинских националистов, завербовала в эту организацию Щербина и Терещенко, которые должны были во время Октябрьских празднеств 1934 года в Киеве совершить теракт над тт. Постышевым и Балицким.

Белозир на всех допросах упорно отказывалась дать какие бы то ни было показания, а также заявила, что она отказывается от помилования. В силу этого прошу указания о возможности приведения в исполнение приговора над осужденной Белозир Л. И.

Тт. А. Я. Вышинский и В. А. Балицкий считают возможным приговор исполнить.

3 февраля 1935 г.

В. Ульрих» [871].

В начале 1935 г. начальник Оперативного отдела УГБ Управления НКВД Харьковской области А. Я. Санин получил от агентуры информацию о том, что технический секретарь комиссии по проведению чистки в областной организации КП(б)У Азаренко допустил ряд нарушений при проверке отдельных коммунистов. Когда об этом стало известно Балицкому, он решил использовать этот факт, чтобы скомпрометировать Шаблиевского, разоблачившего год назад злоупотребление в украинской милиции. Тем более что обидчик вместе с Е. М. Ярославским возглавлял «чистку» Харьковской областной парторганизации. Разработка Азаренко была поручена Н. Л. Рубинштейну и начальнику СПО УГБ УНКВД Харьковской области М. И. Говличу, которые блестяще справились с заданием. Благодаря «делу Азаренко» Балицкому в известной мере удалось подорвать авторитет Шаблиевского и Е. М. Ярославского в ЦК ВКП(б), но этого ему было мало[872].

В канун проведения Харьковской областной партийной конференции, где должен был выступать с докладом о проведении партийной чистки Е. М. Ярославский, в бывшую столицу приехал З. Б. Кацнельсон и приказал А. Я. Санину сделать стенограмму доклада Е. М. Ярославского, якобы «имевшего задание от ЦК КП(б)У скрыть те злоупотребления в техническом аппарате харьковской областной комиссии по чистке, которые были разоблачены чекистами, и приуменьшить роль НКВД в проведении чистки». Этот приказ был связан с тем, что такие стенограммы существовали в 2–3 экземплярах и никому не выдавались.