«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Это позволяло руководству НКВД УССР гасить ненужные скандалы. Например, когда летом 1936 г. опять «отличился» начальник отдела связи НКВД УССР С. А. Ольшанский, то его просто тихо перевели в Харьковское облуправление НКВД вначале на должность начальника отдела связи, а затем повысили до начальника Оперативного отдела УГБ[883].

Балицкий, Кацнельсон и Стрижевский принимали все меры для того, чтобы «приручить» тех секретарей районных комитетов КП(б)У, в которые входили парторганизации НКВД. Кроме того, что нарком «давил» на них своим авторитетом, партийным вождям преподносились дорогие подарки – ружья и фотоаппараты[884]. Это происходило в рамках исповедуемой Н. С. Бачинским «теории» о том, что для создания себе хороших условий нужных людей следует «купить»[885].

Так в Киеве обрабатывали первого секретаря Ленинского райкома КП(б)У (к которому сначала относилась парторганизация НКВД УССР) Олийника и второго секретаря Давыдова. Кроме того, Кацнельсон приказал закрепить за Олийником автомобиль УШОСДОР НКВД УССР[886].

После организации в Киеве Кировского райкома КП(б)У и прикрепления к нему партийной организации НКВД УССР Балицкий поручил С. М. Циклису поработать с новоизбранным первым секретарем райкома Смородиным, чтобы тот стал «своим человеком». Силами АХУ НКВД УССР был сделан ремонт здания райкома, Смородину предоставлена квартира из жилищного фонда НКВД, оказана материальная помощь, сделаны дорогие подарки. Не удивительно, что Балицкий, Кацнельсон и Стрижевский не желали замены секретаря Кировского райкома партии, ведь он был «послушным» и вопросов, касающихся партколлектива НКВД, без Балицкого (мнение которого передавалось через Стрижевского) самостоятельно не решал[887].

Умелая обработка Балицким руководящих партработников позволила обменять партийные билеты в 1936 г. для начальствующего состава НКВД УССР практически без проверки. По распоряжению наркома Стрижевский выделил группу лиц, которая проходила обмен партийных документов в первую очередь, отдельно от всей парторганизации НКВД. Они шли в райком уже с заполненными регистрационными бланками и сразу получали новые партбилеты. Как позже признавал сам Стрижевский, делалось это «исходя из моего любимого принципа, который я проводил в комитете, – обеспечить безопасность определенному кругу лиц» [888].

Кроме того, по прямому указанию Балицкого и Кацнельсона, некоторые чекисты, в прошлом известные как троцкисты (в первую очередь начальник политотдела УПВО Л. М. Сороцкий, начальник СПО П. М. Рахлис, помощник начальника ЭКО А. И. Рыклин), были «прикрыты», чтобы вопрос об их троцкистском прошлом не затрагивался и им была предоставлена возможность пройти проверку[889].

26 сентября 1936 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение об освобождении Г. Г. Ягоды от обязанностей наркома внутренних дел СССР и назначило на эту должность Николая Ивановича Ежова, который оставался по совместительству секретарем ЦК ВКП(б) и председателем Комиссии партийного контроля, с тем чтобы он «девять десятых своего времени отдавал НКВД»[890].

Тот факт, что Сталин остановился именно на персоне Ежова, не был случайным. В связи с этим американский исследователь Роберт Такер замечает: «В период максимального подъема волны террора настоящим руководителем карательных органов мог быть лишь сам Сталин. Однако в роли формального главы НКВД он нуждался в человеке, который без лишних вопросов, автоматически мог выполнять его заказы и желания. В идеале такой человек выглядел бы кое-где сообразительным, опытным и полностью готовым к услугам, политическим нулем без претензий на реальное влияние, но тем не менее таким, который создавал бы впечатление влиятельной фигуры. Таким человеком был Николай Ежов»[891].

Еще 25 сентября Постышев сообщил Балицкому о назначении Н. И. Ежова. Вечером того же дня Постышев приехал к Балицкому в наркомат, и они вдвоем просидели до поздней ночи. В то же время «свита» (З. Б. Кацнельсон, Н. С. Бачинский, С. С. Мазо, Я. В. Письменный, Н. Л. Рубинштейн и другие) сидела в секретариате, причем, по словам С. М. Циклиса, «совершенно наглядна была паника. На второй день было совещание общее, на котором Балицкий сделал сообщение о назначении наркомвнудел т. Ежова. Сообщение это носило характер услужливый. Чувствовалось, что Балицкий выступал расстроенным, не было улыбок, присущих Балицкому.[892] В конце он заявил, разгуливая по кабинету, что “события разворачиваются и теперь ухо надо держать востро”[893].

Как опытный интриган, Балицкий быстро понял, что «Ежов очень хитрый человек, имеет большой стаж работы в ЦК, знает хорошо “кухню” и как обрабатывать людей. В этих вопросах Ягода мальчик против Ежова. Ежов имеет своих людей в аппаратах НКВД, которые ему через головы руководителей доносят о том, что там творится»[894].