«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Несмотря на такую «идиллию» между командующим войсками КВО и НКВД УССР, в третьем квартале 1936 г. по Украине прокатилась волна арестов среди военных. 5 июля в Киеве был задержан (а фактически арестован) и направлен в Москву комдив Д. А. Шмидт[901]. Через два дня «взяли» начальника штаба 18-й тяжелой авиационной бригады майора Б. И. Кузьмичева; 15 августа – командира-военкома 25-й Чапаевской стрелковой дивизии комбрига М. О. Зюка; 2 сентября – заместителя командующего войсками Харьковского военного округа комкора С. А. Туровского и командира-военкома Летичевского укрепрайона комдива Ю. В. Саблина [902].

Что явилось первопричиной арестов прославленных красных командиров и какую роль сыграл в этом Балицкий, пока не установлено. Видимо, это была все-таки не местная, а московская инициатива. Недаром на вопрос, «что он знает о деле Шмидта», заместитель начальника Особого отдела УГБ НКВД УССР Ю. И. Бржезовский ответил: «Честное слово, ничего, кроме того, что знаете вы. Не верите… клянусь маткой бозкой ченстоховской… Шмидт – это не наша, московская разработка. Я солдат. Приказали – я его взял, отвез Ягоде и Гаю (начальнику ОО ГУГБ НКВД СССР. – Прим. авт.) в Москву»[903].

Преемником Александровского в ОО УГБ НКВД УССР и ОО ГУГБ НКВД КВО неожиданно для многих стал бывший заместитель начальника УРКМ НКВД УССР старший майор милиции Исаак Юльевич Купчик. Позже он показал, что «новое назначение сопровождалось разговором с Балицким. Давая мне установку в работе он заявил, что считает работу особого отдела легкой. По его словам, в армии все благополучно, крупных дел по армии быть не должно. Коснувшись Якира, он сказал, что этот человек не вызывает никаких сомнений, хотя и слывет либералом, подчеркивал свою личную дружбу с Якиром»[904].

Своей стремительной чекистской карьерой Купчик был полностью обязан Балицкому, который не только выдвигал его на ответственные должности, но и прикрывал многочисленные грехи. Позднее на допросе 13 августа 1937 г. Купчик покается перед следователем, старшим лейтенантом госбезопасности Ю. Н. Толкачевым в том, что во всех партийных и служебных документах скрывал тот факт, что его отец в 1901–1905 гг. имел свою торговлю в Бахмуте, а в 1914–1917 гг. вместе с отцом Я. В. Письменного там же владел магазином красок. Не участвовал Купчик в Красной гвардии, на самом деле он был только членом караульной дружины в Бахмуте. Приписывал себе арест в Киеве комендантом города полковником Е. Коновальцем по подозрению в большевизме и побег из-под стражи (в это время он спокойно грыз гранит науки, готовясь к поступлению в вуз), ранение и контузию, которых на самом деле не было, работу в тылу белых и т. д. и т. п. Из-за своего вранья Купчик жил «под вечным страхом разоблачения»[905].

Хорошо осведомленный о прошлом своего подчиненного, Балицкий не сомневался в том, что новый начальник Особого отдела УГБ НКВД УССР будет послушным исполнителем. Сам Купчик, которому 25 декабря 1936 г. было присвоено звание майора госбезопасности, по собственному признанию, «знал, что попадает в очень сложный переплет» [906]. С одной стороны, ему было нужно выполнять указания Балицкого и всеми силами покрывать И. Э. Якира, с другой – он должен был реагировать на требования нового начальника Особого отдела УГБ НКВД УССР комиссара госбезопасности 2-го ранга И. М. Леплевского усилить борьбу с троцкизмом в Красной Армии.

В своей деятельности Купчик сделал акцент на оперативной работе среди красноармейцев и командиров младшего и среднего звена, подозреваемых в троцкизме. Для стимулирования сотрудников отдела он внедрил так называемую карточную систему, когда учитывались лишь количественные показатели всей оперативной работы каждого сотрудника. Желая получить больше всего плюсов в карточке, учет которых вел лично начальник отдела, сотрудники, соответственно пытались завести больше всего дел-формуляров и потому вербовали кого попало и арестовывали тех, кто не имел защиты[907].

Чтобы подстраховаться перед союзным руководством, Купчик посылал в Москву справки с ходатайством на арест и крупных командиров. Однако составлялись эти справки таким образом, что материалов там было недостаточно и разрешения на арест украинские особисты не получали. Тогда начальник 5-го (особого) отдела УГБ НКВД УССР начинал шуметь в наркомате, что «нам не дают арестовывать»[908] и что «Леплевский придирается и требует от Украины развертывания дел в то время, когда важнейшие арестованные в Москве не признают себя виновным»[909].