«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Балицкого очень беспокоили настоящие намерения Ежова. Следует заметить, что это волновало не только наркома. Например, возможные кадровые перестановки активно интересовали одного из сотрудников польской разведки, работавшего в СССР. В своем сообщении от 9 декабря 1936 г. он, в частности, рассматривает стремление Ежова сменить руководителя НКВД УССР и пишет о сопротивлении Политбюро ЦК КП(б)У этим намерениям: «Последнее поставило предварительным условием назначения нового наркома (предусматривался Агранов, от которого окружение Ежова очень хочет избавиться) согласование этого вопроса и кандидатуры от политбюро ЦК КП(б)У, причем Г. И. Петровский в частном порядке предупредил Ежова, что политбюро ЦК КП(б)У согласится лишь на такого кандидата, который уже работал в Украине и хорошо знает ее условия. Политбюро ЦК КП(б)У решило защищать Балицкого, который умеет прекрасно лавировать между отдельными группировками в политбюро и который кроме того смог создать себе замечательные связи в провинциальных организациях. Вот почему проведение им ответственнейших и острых операций (несколько дел в провинции по чистке от оппозиционных элементов, дело Коцюбинского, дело Порайко и тому подобное) отличались большой гибкостью и умением не касаться при этом нейтральных элементов из среды коренных украинских работников, которых Балицкий знает почти всех лично и умеет с ними поддерживать хорошие отношения, если только они не заступают за пределы защиты местных интересов и ввязываются в “большую оппозиционную” политику»[915].

Интересно, что далее в сообщении высказывается предположение о том, что заменить Балицкого могли бы лишь К. М. Карлсон или З. Б. Кацнельсон, но они не могут этого сделать из-за своего происхождения (латыш и еврей). Поэтому не подходит и И. М. Леплевский: «Наркомвнудел СССР имеет лишь одну надлежащую кандидатуру – Заковского (польский разведчик, наверное, не знал, что по национальности он был латышом. – Прим. авт.), который определенное время работал в Украине в Одессе и который создал там большие персональные связи и симпатии. Однако Заковский работает в настоящее время в Ленинградской области, и снять его оттуда не представляется возможным»[916].

А дальше автор сообщения делает такой вывод: «Вот почему следует считать, что положение Балицкого остается крепким, несмотря на позицию московского центра. Снять Балицкого Ежов может без согласия политбюро ЦК КП(б)У только в том случае, если бы он назначил его в центральный аппарат Наркомвнудел СССР, но на эту операцию он не пойдет»[917].

И действительно, Николай Ежов не спешил приглашать Всеволода Балицкого на Лубянку. Интересный разговор по этому поводу состоялся между шефом НКВД УССР и Н. Л. Рубинштейном. Последний впоследствии свидетельствовал: «Я спросил Балицкого, почему до сих пор Агранов является первым заместителем наркома внутренних дел, в то время, как он политически скомпрометирован и ему ЦК ВКП(б) не доверяет? Балицкий ответил, что на должность заместителя предполагалась кандидатура Евдокимова (Е. Г. Евдокимов занимал в то время должность первого секретаря СевероКавказского крайкома ВКП(б). – Прим. авт.), и вопрос о нем уже обсуждался на Политбюро, но Сталин его кандидатуру отвел потому, что Евдокимов, Шеболдаев и Лившиц совместно принимали решение, когда они все работали в Ростове (речь идет о 1932–1933 гг., когда Е. Г. Евдокимов был полпредом ОГПУ по Северно-Кавказскому краю, Б. П. Шеболдаев возглавлял местный крайком ВКП(б), а Я. А. Лившиц – Северо-Кавказскую железную дорогу. – Прим. авт.).

Тогда я спросил Балицкого “А как же в отношении вас?” Он мне ответил: “Я член ЦК, имею известный оперативный авторитет и, если попаду в Москву, то, поскольку у Ежова должного оперативного авторитета нет, может статься, что Сталин будет вызывать меня и Ежова вместе, что Ежову будет неприятно”»[918].

Определенное проявление недоверия к себе со стороны Ежова Балицкий почувствовал после проведения 23–30 января 1937 г. в Москве судебного процесса «Параллельного антисоветского троцкистского центра». Среди семнадцати подсудимых был и заместитель наркома путей сообщения Я. А. Лившиц, который рассказал на допросах о своей личной дружбе с покойным Б. В. Козельским. Последний, якобы «не стесняясь, полностью откровенно, рассказывал о своих настроениях, троцкистской работе, обо всем»[919]. Хорошо зная, как «готовятся» подобные процессы, Балицкий не сомневался в том, что не все показания осужденных были преданы огласке, часть из них приберегли для последующих разработок. Поэтому во время своего очередного визита в Москву он попросил двух комиссаров госбезопасности 3-го ранга – начальника секретариата НКВД СССР Я. А. Дейча и начальника 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР В. М. Курского ознакомить его с протоколами допросов Я. А. Лившица, но ему отказали.