«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Санин сделал проводку от микрофона в зале оперного театра, где проходила партконференция, к комнате, в которой находилась стенографистка НКВД. Но необычные условия работы помешали ей выполнить задание как следует. Тогда Санин попросил в секретариате конференции стенограмму выступления якобы для ознакомления и отвез ее на железнодорожный вокзал Кацнельсону. Когда об исчезновении стенограммы стало известно Ярославскому и первому секретарю Харьковского обкома КП(б)У Н. Н. Демченко, то они позвонили начальнику УНКВД Харьковской области К. М. Карлсону и приказали немедленно вернуть документ. Последний дал распоряжение работникам транспортного отделения УГБ НКВД станции Люботин забрать у Кацнельсона стенограмму и доставить ее Ярославскому. Таким образом, задание Балицкого было провалено.

Вскоре Е. М. Ярославский делал доклад на заседании Комиссии партийного контроля ЦК ВКП(б) о результатах чистки в Харькове. Во время обсуждения выступил Балицкий. Он отметил «засоренность» комиссии по чистке «враждебным элементом» и рассказал о компромате на Шаблиевского. Возмущенный этим выступлением, Ярославский заявил, что сотрудники НКВД не только не помогали, но и мешали проведению чистки, рассказал о похищении стенограммы. Нарком внутренних дел УССР, почувствовав негативную реакцию зала, мгновенно решил отмежеваться от неловких действий подчиненных и послал записку докладчику, в которой сообщал о своем согласии немедленно уволить А. Я. Санина из НКВД. Е. М. Ярославский записку вернул, написав на обороте, что считает такое увольнение нецелесообразным и ненужным. Конфликт был исчерпан, но при встрече Балицкий сказал Санину, что тот никудышный чекист: «не смог обеспечить выполнения наиважнейшего задания!»[873]

Через год Санин за какую-то мелкую вину во время поездки на теплоходе на курорт был отстранен от должности. Он жаловался знакомым, что «середняку всегда перепадает, а вот когда кто значительнее, то ему все гладко проходит»[874]. Приведенный пример красноречиво свидетельствует о том, что Балицкий своих обид никому не прощал, хотя и заявлял: «Я человек не злопамятный»[875].

В 1933 г. благодаря стараниям заместителя председателя ГПУ УССР И. М. Леплевского заместителем начальника Киевского облотдела ГПУ был назначен его давний сослуживец – бывший заместитель начальника Одесского облотдела ГПУ З. М. Галицкий. Буквально за несколько дней до его приезда из Одессы начальник Киевского облотдела ГПУ А. Б. Розанов заявил на оперативном совещании, что к его новому заместителю Балицкий относится недоброжелательно. Этого хватило, чтобы началась травля Галицкого. Его «прорабатывали» за бытовое разложение, вынесли строгий выговор по партийной линии и в январе 1934 г. все-таки выгнали с работы в органах ГПУ [876].

Балицкий подозревал, что секретарь С. В. Косиора В. Г. Канов поддерживал прежнего секретаря председателя ГПУ УССР А. М. Когана. Вскоре П. М. Рахлис получил задание «поработать по Канову». Заказ был выполнен. На стол Балицкому лег протокол допроса арестованного члена-корреспондента АН УССР М. Х. Орлова, где отмечалось, что Канов присутствовал при троцкистских разговорах. Невзирая на то, что компромат был слабеньким, Балицкий дал ему ход, Канова сняли с должности и отправили в Чернигов. При этом Балицкий откровенно заявил: «Я ему отомщу»[877].

Не складывались у Балицкого отношения с прокурором УПВО НКВД УССР бригвоенюристом А. П. Берзином и его заместителем Романовичем, которые, по словам Н. Л. Рубинштейна, «стояли на непримиримых позициях относительно борьбы с безобразиями в наших органах» и написали в Москву, ЦК КП(б)У, Военную прокуратуру и наркому внутренних дел УССР несколько заявлений по нескольким позорным фактам[878].

Балицкому это не понравилось, и он приказал скомпрометировать Берзина. Сначала чекисты по линии оперативного отдела собирались отправить к прокурору проститутку, она должна была привести его в гостиницу и там устроить скандал[879]. Впоследствии решили действовать иначе и воспользоваться делом Романовича, на которого были материалы, что он является сыном священника и в молодости имел троцкистские настроения. З. Б. Кацнельсон приказал заместителю секретаря парткома НКВД УССР Л. И. Стрижевскому раздуть это дело и связать Романовича с Берзином. Так и случилось. А. П. Берзина сначала сильно «проработали» на заседании партийного комитета, потом на партийных собраниях наложили взыскание, а затем Кацнельсон направил эти материалы в Москву с требованием убрать прокурора как человека, себя скомпрометировавшего[880], написавшего «документ троцкистского порядка с клеветой на органы НКВД в целом» [881].

В Москве эти аргументы признали убедительными и назначили нового прокурора УПВО НКВД УССР – бригвоенюриста Н. Н. Гомерова. Он, в отличие от своего предшественника, сработался с чекистами, «прикрыв» некоторые дела. А председатель трибунала Г. М. Кулик перед судебным заседанием всегда советовался с Н. Л. Рубинштейном о мере наказания сотрудников НКВД[882].