«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

Главное направление деятельности Всеволода Балицкого на Дальнем Востоке – изобличение участников «военно-фашистского заговора». По его приказу были брошены за решетку начальник штаба Приморской группы ОКДВА комдив А. Ф. Балакирев, начальник политотдела Амурской военной флотилии дивизионный комиссар В. С. Винокуров, помощник командующего ОКДВА дивизионный интендант Г. А. Дзыза, начальник политотдела Совгаванского укрепленного района бригадный комиссар И. Е. Масевицкий, начальник отдела ВОСО ОКДВА полковник К. М. Грунде, начальник отделения политуправления РККА полковой комиссар Д. Л. Рабинович, начальник ВВС приморской группы войск ОКДВА И. Д. Флоровский[1084]. Проблем с арестами командиров меньшего ранга так же не было: маршал В. К. Блюхер давал «добро» на все запросы чекистов.

Вообще-то особисты старались согласовывать свои действия с командующим ОКДВА, но после приезда нового начальства ходатайств НКВД об увольнении или изъятии военнослужащих низшего звена уже не было. Так, например, в сводке Особого отдела ГУГБ НКВД ОКДВА № 62 от 10 июня 1937 г. В. К. Блюхеру просто сообщали об аресте 26 человек[1085].

На помощь начальника выездной бригады ГУГБ НКВД СССР В. А. Балицкий рассчитывать не мог, поскольку 6 июня он получил секретную шифровку с Лубянки, в которой предписывалось тайно арестовать Л. Г. Миронова и отконвоировать его в Москву. 7 июня начальник Управления НКВД ДВК отрапортовал о выполнении приказа[1086]. На Лубянке Миронова сделали активным участником «заговора» Г. Г. Ягоды. На допросах он много чего рассказывал, в том числе и о своем пути в революцию: «В партию я вступил в 1918 г. по карьеристским и шкурническим побуждениям, так как другого пути выбиться в люди в первые годы революции я не видел. Октябрьскую революцию я встретил враждебно, ибо к тому времени уже был достаточно политически сформировавшимся человеком, состоя до этого в партии «Бунд». Развернувшиеся политические события показали мне, что только примазавшись к коммунистической партии, я смогу завоевать прочные жизненные позиции, связанные с личным благополучием и карьерой» [1087].

Одним из наиболее активных в уничтожении военных в ОКДВА был С. А. Барминский, которому «ассистировали» А. А. Арнольдов и члены московской бригады капитан госбезопасности Л. М. Хорошилкин и старший лейтенант госбезопасности С. А. Костюк. В своей работе чекисты использовали провокаторов – арестованных полковника И. Л. Карпеля и военного инженера 1-го ранга М. И. Кащеева. Позднее Хорошилкин признавал, что «Кащеев был окончательно разложен, сидел в привилегированных условиях, получал обеды из столовой и деньги от Арнольдова и Костюка». Эти слова подтверждал лейтенант госбезопасности И. Д. Царьков: «Кащеева водили по Управлению как “собаку на цепи”[1088]. Только стоило было ей «гавкнуть» и человека взяли». Всего Кащеев назвал членами контрреволюционной организации 198 лиц[1089].

«Нежелательные» показания чекисты старательно скрывали. Так, например, к уголовному делу И. Е. Масевицкого не было добавлено его заявление на имя Балицкого, в котором он категорически возражал против своей причастности к контрреволюционному заговору. Это письмо было спрятано в архив органов государственной безопасности, и лишь во время дополнительной проверки уголовного дела в 1956 г. было изъято оттуда и включено в материалы дополнительного расследования[1090].

Шифротелеграммой от 14 июня 1937 г. Всеволод Балицкий рапортовал союзному руководству, что «на 13 июня всего по делу военнотроцкистской организации ОКДВА и ТОФ проходит 472 участника, из которых арестовано военнослужащих 169, в том числе сознались 116, дополнительно арестовываем, согласно полученной санкции и по согласованию на месте 70 человек. Ожидаем санкцию на арест 117. Разыскиваем 27, уточняем показания на 89 человек»[1091].

В Москве внимательно следили за чисткой ОКДВА. Так, 11 июня 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б), заслушав доклад Генерального прокурора СССР А. Я. Вышинского, поручило выездной сессии Военной Коллегии Верховного Суда, находящейся на Дальнем Востоке, рассмотреть дело троцкистской террористической шпионско-вредительской организации, действовавшей в армейских строительных войсках, и «всех, признанных судом виновными в участии в этой организации, приговорить к высшей мере наказания» [1092].

Стараниями чекистов круг заговорщиков постоянно увеличивался. Так, на допросе 19 июня 1937 г. арестованный И. С. Флоровский дал показания о причастности к военно-троцкистскому заговору 15 командиров ОКДВА (из них уже были арестованы 5 человек, подверглись аресту вслед за комдивом 5 человек, остальных арестовали в конце 1937 – начале 1938 г)[1093]. По словам сослуживцев, допрашивавший Флоровского начальник Особого отдела ГУГБ НКВД 19-го стрелкового корпуса С. А. Костюк обычно «сам ставил вопросы, сам же формулировал ответы и у него довольно складно получалось»[1094].