Читаем «Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба полностью

Характеризуя работу нового руководства, начальник Управления НКВД по Сахалинской области комбриг В. М. Дреков позднее писал: «На Дальнем Востоке я работал пятнадцать лет, из них восемь – на Сахалине. Провокационные методы стали применяться в 1937 году с приездом на Дальний Восток московской бригады во главе с Балицким и Мироновым. Именно с появлением этих людей начались массовые аресты. Всякая критическая мысль в отношении показаний обвиняемых душилась»[1095].

Отметим, что массовые аресты В. М. Дреков проводил весьма оригинальным способом. Так в июне 1937 г. комбриг приехал в Оху в районный отдел НКВД вместе с пулеметным взводом. Было окружено здание районного отдела, расставлено несколько пулеметов, люди с оружием в руках расставлены по коридорам, за дверями, за углами. Из тюрьмы принесены охапки веревок, после чего в райотдел НКВД стали являться по вызову люди. Их немедленно арестовывали и под усиленным конвоем в дневное время по улицам Охи вели с руками за спиной[1096].

Становилось понятно: и на Дальнем Востоке Всеволод Балицкий начинает действовать масштабно. Однако работать ему здесь пришлось недолго. 19 июня 1937 г. приказом НКВД СССР он был неожиданно снят с должности и отозван в Москву.

Кроме приказа Н. И. Ежов отправил ему и выдержки из письма начальника Управления НКВД по Западно-Сибирскому краю комиссара госбезопасности 3-го ранга С. Н. Миронова. Он присутствовал при встрече В. А. Балицкого и первого секретаря Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Р. И. Эйхе. Во время этого разговора, состоявшегося, видимо, в Новосибирске по пути следования в Хабаровск, Балицкий имел неосторожность сказать о том, что арестованный Генрих Ягода на допросах «топит» всех, оговорил многих сотрудников НКВД. Далее Балицкий отметил: обстановка сейчас такая, что арестовать могут любого и могут получить от него любые показания, поскольку в Лефортовской тюрьме бьют арестованных. Упомянул он и о своей дружбе с арестованным И. Э. Якиром. В своих высказываниях косвенно осуждал Н. И. Ежова за многочисленные аресты. И вот ежовское письмо стало Балицкому своеобразным сигналом, что с такими настроениями в НКВД работать нельзя.

Балицкий понял: надо действовать, бороться, ведь речь теперь идет о его жизни и смерти. Он решил искать защиты у И. В. Сталина, которому написал и которого пытался убедить в своей преданности: «Чувства жалости к врагу нет, сам умело и не раз применял самые острые формы репрессии»[1097]. Значительное место в своем заявлении на имя генсека ЦК ВКП(б) он отводил доказательствам того, что ничего не знал о вражеской работе И. Э. Якира[1098].

Когда именно Всеволод Балицкий выехал из Хабаровска, пока неизвестно. В статье бывшего сотрудника Управления КГБ по Хабаровскому краю С. Николаева, посвященной истории органов госбезопасности Дальнего Востока в 1937–1938 гг., находим две разные и неконкретные даты – «в конце июня»[1099] и «в первых числах июля» [1100]. Вместе с тем, известно заявление арестованного начальника авто-бронетанковых войск ОКДВА комдива С. И. Деревцова от 25 июня 1937 г. на имя И. В. Сталина и К. Е. Ворошилова (копия была послана В. А. Балицкому). Это позволяет предположить, что в тот день Балицкий еще находился в Хабаровске. В этом заявлении комдив отказывался от своих показаний, написанных им под диктовку А. А. Арнольдова: «Подписывая эти протоколы я понимал, что выполняю задания ЦК партии, но узнав от жены, что ее выселят, и убедившись по ряду фактов, я понял, что я являюсь не условно, а безусловно арестованным»[1101].

В Москве 23–29 июня 1937 г. состоялся очередной Пленум ЦК ВКП(б). В официальном информационном сообщении о его работе, напечатанном в «Правде», сообщалось: «На днях закончился очередной пленум ЦК ВКП(б). Пленум рассмотрел проект «Положения о выборах в Верховный Совет СССР» и утвердил его. Далее Пленум рассмотрел вопрос:

а) об улучшении семян зерновых культур,

б) о ведении правильных севооборотов и

в) о мерах улучшения работы МТС»[1102].

Но на повестке дня пленума, как теперь выяснилось, было и немало других вопросов, о ходе обсуждения которых мы уже никогда не узнаем точно, так как материалы пленума, находящиеся в бывшем Центральном партийном архиве (ныне – Государственный Архив Российской Федерации: Ф. 17. Оп. 2. Д. 614), содержат запись: «За 22–26 июня заседания пленума не стенографировались»[1103]. Вместе с тем известно, что на этом партийном форуме ни В. А. Балицкий, ни Т. Д. Дерибас не присутствовали[1104].

Перейти на страницу:

Все книги серии История сталинизма

Август, 1956 год. Кризис в Северной Корее
Август, 1956 год. Кризис в Северной Корее

КНДР часто воспринимается как государство, в котором сталинская модель социализма на протяжении десятилетий сохранялась практически без изменений. Однако новые материалы показывают, что и в Северной Корее некогда были силы, выступавшие против культа личности Ким Ир Сена, милитаризации экономики, диктаторских методов управления. КНДР не осталась в стороне от тех перемен, которые происходили в социалистическом лагере в середине 1950-х гг. Преобразования, развернувшиеся в Советском Союзе после смерти Сталина, произвели немалое впечатление на северокорейскую интеллигенцию и часть партийного руководства. В этой обстановке в КНДР возникла оппозиционная группа, которая ставила своей целью отстранение от власти Ким Ир Сена и проведение в КНДР либеральных реформ советского образца. Выступление этой группы окончилось неудачей и вызвало резкое ужесточение режима.В книге, написанной на основании архивных материалов, впервые вводимых в научный оборот, рассматриваются драматические события середины 1950-х гг. Исход этих событий во многом определил историю КНДР в последующие десятилетия.

Андрей Николаевич Ланьков

История / Образование и наука
«Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.
«Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.

В коллективной монографии, написанной историками Пермского государственного технического университета совместно с архивными работниками, сделана попытка детально реконструировать массовые операции 1937–1938 гг. на территории Прикамья. На основании архивных источников показано, что на локальном уровне различий между репрессивными кампаниями практически не существовало. Сотрудники НКВД на местах действовали по единому алгоритму, выкорчевывая «вражеские гнезда» в райкомах и заводских конторах и нанося превентивный удар по «контрреволюционному кулачеству» и «инобазе» буржуазных разведок. Это позволяет уточнить представления о большом терроре и переосмыслить устоявшиеся исследовательские подходы к его изучению.

Александр Валерьевич Чащухин , Андрей Николаевич Кабацков , Анна Анатольевна Колдушко , Анна Семёновна Кимерлинг , Галина Фёдоровна Станковская

История / Образование и наука
Холодный мир
Холодный мир

На основании архивных документов в книге изучается система высшей власти в СССР в послевоенные годы, в период так называемого «позднего сталинизма». Укрепляя личную диктатуру, Сталин создавал узкие руководящие группы в Политбюро, приближая или подвергая опале своих ближайших соратников. В книге исследуются такие события, как опала Маленкова и Молотова, «ленинградское дело», чистки в МГБ, «мингрельское дело» и реорганизация высшей власти накануне смерти Сталина. В работе показано, как в недрах диктатуры постепенно складывались предпосылки ее отрицания. Под давлением нараставших противоречий социально-экономического развития уже при жизни Сталина осознавалась необходимость проведения реформ. Сразу же после смерти Сталина начался быстрый демонтаж важнейших опор диктатуры.Первоначальный вариант книги под названием «Cold Peace. Stalin and the Soviet Ruling Circle, 1945–1953» был опубликован на английском языке в 2004 г. Новое переработанное издание публикуется по соглашению с издательством «Oxford University Press».

А. Дж. Риддл , Йорам Горлицкий , Олег Витальевич Хлевнюк

Фантастика / История / Политика / Фантастика / Зарубежная фантастика / Образование и наука / Триллер

Похожие книги