«Гильотина Украины»: нарком Всеволод Балицкий и его судьба

В то же время чекисты считали, что украинская эмиграция может с восторгом воспринять новое интеллектуальное пополнение, еще более сплотится и тогда ГПУ будет значительно сложнее вести работу по ее дезорганизации. Эту мысль поддержали в ЦК КП(б)У, секретарь которого (это был Д. З. Лебедь) 7 сентября 1922 г., докладывая Сталину, Куйбышеву и Молотову об арестах, писал, что высылать украинских профессоров за границу вообще нецелесообразно, поскольку там и так сложилась достаточно мощная эмигрантская группировка, и обращался с просьбой ограничиться высылкой в отдаленные районы СССР[233]. В итоге многие из кандидатов на высылку за границу так и остались кандидатами. Среди них были, в частности, и одни из главных действующих лиц на будущем процессе «Союза освобождения Украины» – С. А. Ефремов и В. М. Чехивский. При этом ГПУ инициировало утверждение в январе 1923 г. решения Политбюро ЦК КП(б)У о проведении очередной «чистки» высших учебных заведений «от политически вредных и антисоветских элементов»[234].

Высылали из Украины не только интеллигенцию. Еще 14 апреля в 1922 г. по предложению Манцева и Балицкого Политбюро ЦК КП(б)У предоставило ГПУ УССР «право высылки за пределы УССР через ГПУ РСФСР членов партий правых и левых эсеров, меньшевиков, подпольщиков-анархистов и участников петлюровских, савинковских и других белогвардейских организаций, пребывание которых на территории УССР угрожает революционному порядку[235]. И уже 23 октября того же года ЦК КП(б)У, заслушав доклад Балицкого, признало «работу ГПУ УССР по ликвидации эсеров и меньшевиков ударной» и предложило чекистам «изъять» эсеров и меньшевиков до объявления выборов в Советы.

Следует сказать и о прямой и активной причастности Всеволода Балицкого еще к одному важному делу. Речь идет о его энергичном участии в совершенствовании и укреплении органов ЧК-ГПУ. Как свидетельствуют документы, во время большевистской новой экономической политики (НЭП) сотрудники ЧК, воспитанные в условиях кровавого противостояния, почувствовали не просто дискомфорт, а серьезную опасность для собственного существования. В первую очередь НЭП изменил финансово-экономическое положение «карающего меча революции».

Это, в частности, зафиксировала справка «К вопросу о положении органов ГПУ УССР», подготовленная в январе 1923 г. и подписанная В. А. Балицким. Скорее всего, настоящий документ был составлен для Москвы, но копию послали, как подобает, в ЦК КП(б)У. «Новая экономическая политика, – отмечалось в документе, – ухудшившая состояние значительной части органов, которые находились на госснабжении, отразилась чрезвычайно негативно и на положении органов Госполитуправления. Лишившись реальной поддержки других государственных организаций, которые снабжали нас предметами первой необходимости для секретной работы до “нэпа” и которые полностью отказали нам в этой помощи после перехода на самоокупаемость; введенные в твердый бюджет, который целиком не соответствует реальной потребности, органы ГПУ вынуждены сократить темп и характер работы в тех областях, где это является, с точки зрения защиты Республики, прямо преступным» [236].

Указывая на проблемы ГПУ, Всеволод Балицкий коснулся сокращения «численности центрального органа и подведомственной ему периферии», отметив, что на 1 января 1922 г. было 21 970 человек гласных сотрудников, а на 1 июля 1923 г. – 9 737 человек[237]. В этом же документе названа численность гласных и тайных сотрудников ГПУ – 16 000 человек[238]. Интересно и то, что констатировалось «массовое бегство»[239] сотрудников из ГПУ, а среди них членов партии: на 1 января 1922 г. коммунистов в органах было 7 812 человек, а на 1 июля того же года – 3 427 человек. «Таким образом, – писал Балицкий, – за первую половину 1922 года из органов ГПУ ушли свыше четырех тысяч членов партии… Поскольку эта тенденция, которая вызвана главным образом плохим материальным положением, не локализована, а в следующие месяцы увеличилась, перед органами ГПУ стоит как очередная и первостепенная задача прекратить уменьшение общего количества членов партии, то есть принять все меры к улучшению быта и материального положения сотрудников ГПУ»[240].

И такие мероприятия, очевидно, были осуществлены, поскольку партия рассматривала органы как опору своей власти. В частности, в апреле 1923 г. Политбюро ЦК КП(б)У рассмотрело вопрос «О секретном фонде для потребностей ГПУ» и постановило: «Поручить Фрунзе создать под своим председательством комиссию по представителям Наркоматов и в 3-дневный срок решить вопрос»[241].