Гималайские маки (СИ)

Звуки поцелуев и шорох стаскиваемой одежды взрывали мозг громовыми раскатами ярости. Хотелось зажать уши руками и забыть, не знать, не думать… Так было бы гораздо легче.

Вот же мрази!

Соул сделал шаг назад, и только сейчас боковым зрением заметил, что не один. Кто-то неясным темным пятном маячил рядом. Почти вплотную.

Молодой человек повернул голову и уперся взглядом в темные глаза тибетского шамана.

— Ты?! — еле слышно просипел Соул, не веря своим глазам. Разве Чованга-гусеницу не убили вчера в ущелье? Как такое возможно?

Почти рефлекторно он вытянул руку вперед, чтобы превратить ту в косовище, но старик опередил его. Неуловимо быстро коснулся тыльной стороны кисти молодого человека, и голос в голове Соула отрывисто пролаял:

— Тебе нельзя этого знать. Забудь. Спи. Сон. Это всего лишь сон.

Видение исчезло, и лезвие косы рубануло воздух перед собой.

Соул недоуменно уставился на пустой коридор впереди, потом повернул голову к двери Спирита Албарна и в ту же секунду отвернулся.

Нужно было добраться до своей комнаты и побыть хотя бы пять минут в тишине, чтобы успокоиться, собраться с мыслями и понять — как быть дальше. Как поступить? И как сказать обо всем Маке… или ей лучше вообще не знать?

Коридор, по которому Соул брел обратно, отчего-то казался ему непропорционально узким и длинным, почти бесконечным. Даже ноги устали плестись по нему, подошвы ботинок начинали с трудом отрываться от пола и то и дело шаркали по плитке. Да сколько ж можно идти!

— Эй, Соул!

Если бы не оклик, он бы даже не обратил внимание, что около двери в его комнату кто-то есть, хотя Са Чен трудно было не заметить. Она вообще редко оставалась без мужского внимания — красивая накрашенная кукла. Вот от нее миссис Эванс была бы в восторге. Ее отец, кажется, был каким-то успешным бизнесменом, а мать художницей. Сама же китаянка неплохо играла на фортепиано… да что там — хорошо играла, уж кто-кто, а Соул в этом разбирался. Родители вложили немало денег в учителей музыки своей единственной наследницы. Деньги, впрочем, они в дочь по-прежнему вкладывали. Уходили они теперь, правда, в шмотки, косметику и клубы. Жаль, что папа с мамой не догадались привить своей обожаемой Са Чен еще и скромность, потому что, судя по ходившим в Академии слухам, она успела переночевать чуть ли не в каждой третьей комнате старшекурсников. Соул подозревал, что благородное семейство Чен ее «подвиги» приводили в бешенство так же, как уважаемую чету Эвансов раньше бесило, что он свалил от них в город Смерти, чтобы «окончательно похоронить свой музыкальный талант». Ну что тут скажешь? Каждый подросток бунтует против своих родителей по-своему.

Соул попытался достать из кармана ключ, но руки будто налились свинцом и казались почти неподъемными.

— Чего тебе? — с трудом ворочая языком спросил он девушку, даже не повернув головы — сил на движения почти не осталось. Все тело теперь казалось тяжелым и вялым.

Са Чен его не слишком вежливый тон не расстроил.

— Весь вечер хочу сфоткаться вместе с Косой Смерти… — она вдруг замолчала, а потом склонилась вперед и внимательно посмотрела на Соула, который теперь уткнулся лбом в дверь, собираясь с силами. — Итер? Ты в порядке?

Вопрос Соул проигнорировал. Зачем спрашивать, если и так понятно, что ему погано.

— Чен, позови Маку… — он с трудом вспомнил фамилию, — Албарн. Она в… — запнулся. Вспомнить номер комнаты никак не удавалось. Цифры ускользали в тумане, которым сейчас было окутано сознание.

— Может, девочки до утра подождут, а? — хихикнула китаянка и начала заваливаться куда-то вбок, испуганно обхватив его руками.

Нет. В дремотном недоумении сообразил вдруг Соул. Это не у Са Чен нелады с гравитацией, все наоборот: она пару мгновений назад подхватила его и пыталась сейчас удержать, чтобы он окончательно не рухнул на пол.

Глаза предательски слипались. Вестибулярный аппарат сошел с ума, голова кружилась и стены бежали в безумном хороводе. Молодой человек смутно помнил, как с помощью девушки добрался до своей кровати, как изо всех сил пытался не закрывать глаза. Она что-то бормотала и, кажется, положила ему компресс с холодной водой на лоб…

Соул твердил про себя только одно слово — «нельзя».

Ни за что нельзя было смыкать веки, пока он не увидит Маку, пока не скажет ей про Джоан и Спирита. И про Чованга.

Нельзя было вот так разлеживаться на кровати с хлопочущей рядом Са Чен.

Ни за что нельзя было спать…

========== Глава 44. По ту сторону двери ==========

Город Лхаса, суббота, 10:24 p.m.

Мака закрыла глаза и ткнулась лбом в мятно-зеленую стену у двери, за которой чувствовала дыхание души Соула. Стиснула в пальцах забытый им пиджак и глубоко вздохнула, пытаясь отогнать навязчивые воспоминания. И пусть крашеная стена коридора общежития не была похожа на обои съемной квартиры в городе Смерти; дверь ни цветом, ни фактурой не походила на дверь в спальню ее напарника, а холодный свет ламп разгонял мрак — это ничего не значило. Как и два с половиной года назад Мака Албарн стояла около двери в комнату Соула Итера и никак не могла решиться войти внутрь.