Гимн шпане

Вероятно, его собеседник сказал, что видел, поскольку оператор продолжил: так вот, это все его люди, не знаю, можешь ли ты представить, как это смотрится в Париже, но когда он идет по улице, кто-нибудь «из свиты» всегда неподалеку, а Бруно мне рассказывал, что он на днях набил кому-то морду — парень увеличил цену на пиво на франк или два, так он его чуть не прикончил.

Я понял, что они говорят обо мне.

— Он всех знает, и шпану, и авторитетов, в общем, вор в законе.

Я пригласил танцовщиц выпить вместе с нами по бокальчику, веселье было в самом разгаре. Конечно, налетчиков и дилеров я знал не понаслышке, но разве это блатные, нет, вряд ли, так, обычная шваль, которая бьется изо всех сил, чтобы выбраться из своего болота, а что касается тузов — в моей колоде их не водилось, я даже не был уверен, что знал хоть одного. Кстати, ты читал его стихи, очень странные, правда? Говорю тебе, непростой он чувак, ответил оператор, уверен, за ним стоят политические силы, а второй, видать, парень не промах, заметил: как бы то ни было, можно попытать его насчет кокса, меня достало дерьмо, которое толкает нам твой знакомец.

Я оставил оператора и его собеседника наедине с их сенсационными открытиями; в зале вовсю шла церемония вручения подарков, перед Мари-Пьер с Патрисией громоздилась такая гора пакетов и красиво упакованных коробок, что не было никакой надежды изучить все это в обозримом будущем, Мари-Пьер словно пребывала в прострации — это тоже мне, вы не шутите?

Взглянув на нее, я потерял дар речи — сегодня она была прелестна и трогательна до невозможности; вдруг ни с того ни с сего меня охватила сильнейшая дрожь, с головы до ног, будто током ударило, я подумал: когда же это кончится, все, надо что-то делать, скоро черт знает до чего дойдет… По-моему, очень красиво, сказал кто-то у меня за спиной, красиво и свежо.

— Это ваши фотографии?

Бруно показал мне этого парня еще в начале вечера, молодой продюсер, кроме прочего владеющий небольшим издательством.

— Нет, я автор стихов, а снимки сделала девушка, которая сидит вон за тем столом.

Он стал рассыпаться в похвалах: стихотворения тоже очень хорошие, и вы здорово придумали — объединить их с фотографиями, в наше время поэзия, как правило, с трудом находит дорогу к читателю. Я был польщен. Тем более что это было мнение профессионала.

— Скажите, вы уже думали насчет издания?

Ничего конкретного, для меня это хобби, отвечал я рассеянно, просто хотел сделать приятное себе и жене. Послушайте, говорит тогда этот ценитель искусств, мы с Бруно давние друзья, давайте встретимся на следующей неделе; я с равнодушным видом согласился: а что, давайте, с удовольствием. Известный певец вышел из-за стола и затянул песню Шеба Калеба [48], Моктар аккомпанировал ему, прихлопывая в ладоши, веселье продолжалось всю ночь напролет; когда мы с Мари-Пьер сели в машину, уже занималась заря, Мириам с Жилем дрыхли на заднем сиденье, в конце концов Жиль надрался, но его нельзя было винить — повод-то какой!

— О чем ты думаешь? — спросила меня Мари-Пьер.

— Так, ерунда, всякие глупости.

Перед самым уходом Саид отвел меня в сторонку: помнишь старуху-кошатницу, твою бывшую соседку, так она умерла, А, понятно, сказал я, — честно говоря, мне от этого было ни жарко ни холодно, — впрочем, чего удивляться, она же старая была, дряхлая, больная, да еще такая засранка. Может, и засранка, отвечал Саид, но она умерла в день твоего переезда, ее внук в этом уверен, потому что на следующий день она должна была пойти к врачу, однако в больнице не появилась, а поскольку его не было в городе, никто не почесался, и ее погрызли кошки, по всей видимости, у старушки случился сердечный приступ; ее внук заходил в бар и расспрашивал, что да как было в тот вечер, может, я заметил что-то необычное. И ты рассказал ему про меня? — спросил я, не давая договорить. Он помотал головой; нет, при чем тут ты, но на парня смотреть было-жалко, сидит такой детина и рыдает, убили мою мамулю, обещал, что жизнь положит, но найдет убийц; вроде бы у нее дверь заклинило, он думает, ее нарочно напугали, а замок сломали, чтобы она не смогла выйти, старушка обезображена до неузнаваемости, кошки здорово постарались.

Когда мы приехали домой, Мириам и Жиль пожелали нам спокойной ночи, а я все думал: неужели и впрямь мы — ее убийцы, впрочем, какая, на фиг, разница?

— Ты сразу ляжешь спать? — Мари-Пьер уже сняла платье и сидела в трусиках и лифчике на кровати.

Да нет, — почему обязательно сразу; на этот раз она сама проявила инициативу, стала меня раздевать. Я провел рукой у нее между ног, там было влажно, мы оба вдруг невероятно возбудились и стали трахаться как ненормальные, а потом заснули без задних ног, — гороскоп не наврал, лето в этом плане начиналось весьма активно.