Гимн шпане

— Что от всего этого останется завтра? Так, жалкое воспоминание. Зачем выкидывать десятки тысяч ради понта, когда можно выглядеть не хуже других и за триста.

Я не нашел, что возразить, к тому же начали собираться другие гости, пора было рассаживаться по местам.

Сказать, что вечеринка удалась, значит, ничего не сказать. Блюда и разные закуски были превосходны, народ отлично себя чувствовал, время от времени я поднимался из-за своего столика И подходил к другим удостовериться, что все довольны; за нашим столом разговор не умолкал — Александр с журналистом не давали ему иссякнуть, сначала болтали о политике, потом о Париже, видно, это был конек Александра ну, конечно; городская архитектура вообще и Париж: взгляните на Лионский вокзал или винный рынок, какое уродство… потом, слово за слово, они перешли на секс и уже не оставляли эту тему, а меня буквально скрутило, я сказал Мари-Пьер, что забыл кое-что в офисе и отлучусь, я на минутку, но она едва мне кивнула, так была поглощена рассказом Александра; зная, что Бруно всегда держит в столе офиса презервативы, я понесся туда на всех парах — слава богу, пачка была на месте, и сразу же вернулся в зал: Патрисия стояла у другого стола, болтая с подружкой, я подошел к ней сзади, шепнув, что разжился всем необходимым, направился к лестнице, в сторону туалетов; Мари-Пьер сидела ко мне спиной, да и в зеркало не могла нас увидеть, спустя мгновение Патрисия поднялась, и — чух-чух — через две минуты я уже кончил.

— Мм-м, неплохо.

Вот и все, что она сказала; мы вернулись в зал как ни в чем не бывало. Нет, вы не правы, волновался журналист, фильм не такой уж пошлый, в нем есть вполне удачные постельные сцены. А я спрашивал себя: что со мной происходит, у меня самая красивая девушка на свете, с этим любой согласится, ни одна женщина, никакая супермодель не могла с ней даже сравниться, однако я вдруг дико захотел другую и, как козел, оттрахал ее в туалете, рискуя быть застуканным на месте преступления.

— Нет, — говорил Александр, — «Эммануэль» или какая-нибудь добротная порнуха — еще куда ни шло, но эта девка верхом на стуле, с завязанными сзади шарфиком руками, которую они подают как изысканнейшее эротическое зрелище — извините, но это курам на смех.

Я уселся на место, никто не заметил моего краткого отсутствия. Вы про какой фильм? Бруно мне улыбнулся, словно говоря: ты уверен, что можешь участвовать в беседе? — похоже, он обо всем догадался, подумал я, а тут еще Патрисия подошла к сестре и стала что-то шептать ей на ушко, та захихикала и посмотрела в мою сторону — да нет, наверное, почудилось. И все-таки, защищался журналист, вседозволенности быть не должно, есть же какие-то рамки приличия, на что Александр заметил с улыбкой: моя свобода кончается там, где начинается свобода другого, какие могут быть запреты в обществе взрослых людей, способных договориться, — его рука исчезла под скатертью, было непонятно, чем он там занимается, у меня мелькнуло подозрение, что он лапает Мари-Пьер, но это было настолько дико, что я тут же выбросил дурацкую мысль из головы. Журналист пожал плечами, очевидно, не убежденный.

— А вы видели фильм, где один тип предлагает мужику миллион, чтобы переспать с его женой? [47]