Гимн жизни. Истории жизни детей, победивших рак

Да и к тому же самое главное! Как говорил замечательный русский историк Ключевский: «Всю историю России можно сказать одним словом: «Воруют-с!» Здесь же все под контролем. Я видела отчеты Благотворительного Фонда лагеря в Барретстауне. Кто сколько денег пожертвовал, когда получены, на что потрачены, копии всех чеков, когда написан отчет, кто отвечает на этот конкретный проект. Все учтено до копейки. На заседании Совета директоров каждый получает копию отчета за прошедшее с прежнего заседания время со всеми финансовыми выкладками. На стене Театра – медная табличка:

построен на деньги такой-то фирмы. В столовой – на почетном месте грамота: спонсоры – такие-то. Это принято во всем цивилизованном мире.

Конечно, у нас надо начинать с нуля. Но не нужно изобретать велосипед; разумнее взять уже четко продуманную схему организации благотворительной работы для сбора денег для такой благородной цели, как создание лагеря для детей с болезнями, угрожающими их жизни. И лагерь можно построить по такому же принципу. Это вовсе не значит, что там должны быть такие же занятия. Но беда России в том, что она всегда хочет все сделать по-своему, забывая, что умные люди учатся на ошибках других.

Лично я знаю так много честных, порядочных и замечательных людей (правда, ни у кого из них нет денег!), неужели нам не удастся всем вместе сдвинуть с мертвой точки это великое дело и организовать такой лагерь для больных раком детей?! А ведь он нужен России позарез!

Кстати, очень важно, что в лагере дети никогда не слоняются без дела. Интересно, что всем это нравится, кроме наших российских ребят, которые совершенно не привыкли быть постоянно занятыми, дисциплина им не по нутру. Хотя, если их, так сказать, оставить в покое, они никогда не знают, чем себя занять, и буквально дуреют от безделья: начинают безобразничать и баловаться. Впрочем, баловаться – это в крови у всех детей.

Удивительно интересно поговорить с теми, кто здесь работает. Очень много молодежи приезжает поработать вожатыми на все лето (платят за это очень скромно), некоторые едут добровольцами (во всем мире их называют волонтерами), то есть работают бесплатно, за кров и еду, потому что им интересно. Иногда на одну смену, иногда на все лето. Некоторые приезжают из года в год, настолько им нравится здесь. Сопровождающие (chaperons), как я, например, это тоже волонтеры, которые привозят детей из разных стран, работают с ними и выполняют обязанности переводчиков, так как лагерь многоязычный, поскольку сюда приезжают дети со всей Европы. Профессионалов-переводчиков, как я, здесь мало, но через пару дней взаимопонимание между детьми и между взрослыми и детьми настолько налаживается, что – хотя каждый говорит на своем языке – дети замечательно играют друг с другом. Особенно ярко это проявляется, когда мальчишки и вожатые гоняют в футбол. (Впрочем, я переводила с 8 утра до 11 вечера без передышки). Однако, надо признать, что слова «Да!», «Нет!», «Классно», «Привет!» уже стали популярными, и их освоили многие.

Поход. Все – всерьез. Предварительно обсуждается: кто будет отвечать за костер, кто – готовить, кто – мыть посуду. Дети записываются заранее, естественно, желающих мыть посуду меньше всего. Обычно летом спят ночью в палатках, далеко от замка, среди старинных вековых деревьев, образующих настоящий шатер; на земле лежат толстые стволы, на которых так приятно сидеть, место для костра обложено камнями, обязательная урна для мусора. Недалеко конюшни и пасутся лошади. Красота дивная! Но сейчас уже холодно, так что костер будет рядом с той поляной, где стреляют из лука (место устроено также фундаментально), а спать «туристы» будут на полу в театре.

Тщательно выбирается меню: что хочется на ужин (весь остальной лагерь ужинает в столовой). В результате бурных дискуссий (учтите, с переводом на русский, испанский и английский!) решено: гамбургеры и хлеб будут жарить на гриле, спагетти – варить в кастрюле, чай – никому неохота, так что пьем морс из клюквенного сиропа, разводят дети сами. Под конец будет вкусный сюрприз, объявят позже.