Гимназия неблагородных девиц

— Алина Шкафина, — повторила Корделия. — Она пришла к нам без приглашения поздно вечером, Таня дома была. Толя уже умер. Я открыла дверь, сначала мне показалось, что на пороге стоит подросток лет тринадцати. Потом девушка откинула с лица прядь светлых волос, и стало ясно: незнакомка маленького роста, тощая до прозрачности, но это взрослая женщина с мальчиком на руках. По виду малышу было меньше годика. Хорошенький очень. Гостья с порога заявила:

— Мой сын — ваш внук! Жить нам не на что. Платите алименты.

Танюша побелела до синевы, на стул опустилась, шепчет:

— Мальчик… родненький…

Ну а я не так впечатлительна, документы у гостьи потребовала. Увидела свидетельство о рождении: Шкафин Антон Иванович. В графе отец прочерк. Ну и с какого бока он от Толи? Так прямо я и спросила. Она заюлила:

— Я жила в гражданском браке с Анатолием, а он умер.

Таня вскочила, мальчишечку схватила, к себе прижала.

— Корди! Это наш внук! Сердцем чувствую! Толечка мне его послал.

Мрак прямо. Сестра бьется в припадке, Алина трясется, ребенок кричит. Одна я сохранила подобие спокойствия. На дворе ночь, непогода, дождь хлещет, ноябрь разбушевался. Я же не Ирод, чтобы женщину с малышом выгнать. Шкафина, несомненно, аферистка. Но чем младенец провинился? Одеты они были плохо. На Алине все старое, на мальчонке застиранное, явно кто-то после своего сына ему куртенку со штанишками отдал. Я велела всем успокоиться, устроила гостей в свободной комнате. А сама позвонила близкому приятелю, он в системе МВД работал, попросила его про Шкафину выяснить. Кто она такая? Где ее родители? Попыталась Таню вразумить:

— Очнись! Когда Толя погиб? Несколько лет назад. А мальчику по документам года нет.

Таня в ответ:

— Да, да! Алина мне объяснила. Мальчик появился на свет через девять месяцев после смерти отца. Она забеременела в ту ночь, когда Толечка погиб! Мальчик родился недоношенным, поэтому такой крошечный до сих пор, а в загсе ошиблись, не ту дату в метрике указали.

Я эту чушь слушаю и молчу, думаю: «Ну, Шкафина, погоди!» Она услышала, что Толя погиб, и решила на нас своего отпрыска повесить. Я твердо решила, что выставлю наглую мошенницу вон! Но сначала изобразила из себя дуру, сделала вид, что идиотской истории поверила, готова Алину невесткой признать, а мальчонку внуком. Очень уж хотелось разузнать, кто она, откуда про Толю узнала. Но не удалось. Выяснилось, что Алина Шкафина приехала в Москву из Твери, на работу нигде не устроилась. Чем занималась? Нет о ней сведений. Не регистрировалась в столице. И что вы думаете, а?

— Она, наверное, работала по найму без оформления, получала гроши в конверте, — вздохнула я, — снимала угол в комнате, где кроме нее еще пятеро спали.

— Кем она, по-вашему, служила? — прищурилась Корделия.

— Полы мыла, — предположила я, — на рынке могла торговать.

— Вы очень деликатны, — усмехнулась моя собеседница, — а я предполагала, что красавица у дороги клиентов ловила, забеременела, опоздала аборт сделать. Кое-как с малышом одна побултыхалась, услышала про смерть Рябова, у которого мать глаза выплакала, и к нам пришла.

— Вы Шкафиной сообщили о своих предположениях? — поинтересовалась я.

— Не успела, Алина под машину попала, — объяснила хозяйка, — пока я с приятелем своим из МВД встречалась, Таня дала Шкафиной денег, отправила ее в магазин за кефиром для малыша. Девица не вернулась. Мы сначала думали, что она сбежала, бросила Антона. Понадеялись, что она опомнится, вернется. А на следующий день в программе «Происшествия» по телевизору услышали, что на проспекте Вернадского у метро «Юго-Западная» под автобус попала неизвестная женщина. Описание ее дали, сообщили, какая одежда на несчастной, показали сумочку приметную красную, лаковую, сделанную в виде цветка. Я воскликнула: «Ридикюль я тебе, Таня, подарила на день рождения, дорогая вещь. Алину задавили. Шкафина не собиралась возвращаться, она нас обокрала!» Танюша руками замахала:

— Нет, нет, нет! Просто у той бедняги такая же сумка!

Ага! Как же! Я сумочку сестре у мастера заказала. Сшили ее по моему дизайну. Не было в Москве второй подобной. Сумку пошла проверить. И что! Она висела в шкафу и исчезла. Заодно «убежали» куртка хорошая, пуховик с меховой опушкой, сапоги-дутики, шапочка с помпоном. Таня стоит, на полупустой гардероб смотрит, моргает. Я у нее спрашиваю:

— Ты красоте ненаглядной деньги на кефир дала, а дальше что было?

Сестра ответила:

— Ничего, телефон зазвонил, я разговаривать стала.

Я уточнила:

— В прихожей?

У Тани лицо вытянулось.

— Нет, в свою комнату ушла.

Корделия скривилась, словно хлебнула уксуса.

— Понятно, да? Татьяна на трубке иногда часами висит. За время, что сестра глухарем токует, можно полквартиры утащить. Алина хорошо поживилась. Одеждой и сумкой дело не ограничилось, она еще прихватила в кухне из ящика деньги. Небось видела, как Танюша их оттуда достает, чтобы ей на кефир отсчитать. Целую зарплату уволокла! Я накануне получила. Отблагодарила она нас за доброту. И погибла. Вот так.

Корделия поправила прическу.