Гимназия неблагородных девиц

Толпа загудела, из нее в первый ряд протолкалась баба в зеленой дубленке и схватила тетушку в розовой куртке за рукав.

— Ах, ты …! Видела, как моя доченька с мужиками…? Деньги в ее кошельке считала?

— Алаверды тебе, Нина! — ответила Анна Ивановна. — Ты видела, как я с людей деньги требую? У моего сына наркоту сама покупала?

— Откуда у тебя, нищебродки, одежда новая, серьги золотые? — завопила Нина. — На проданную парнем дурь шикуешь.

— Где ты, Нина, новую дубленку взяла? — парировала Анна Ивановна. — Дочка отдала тебе профессиональный наряд? Полупердон сексуальный такой, аж глаза ломит.

Нина стукнула соседку, та не замедлила ответить, несколько мужчин из толпы схватили разъяренных баб за руки.

У меня зазвонил телефон.

— Приехала? — спросил Степан.

— Стою у подъезда вместе с Вадимом, — объяснила я, — здесь еще Анна Ивановна, которая Вере квартиру сдала.

— Заходи, — велел супруг.

Под неумолчный мат, которым осыпали друг друга милые дамы, я вошла в подъезд, увидела полуоткрытую дверь в квартиру, втиснулась в крохотную прихожую, взяла бахилы, которые горой лежали на полу, но в комнату войти не успела. В холле появился мой муж, он громко сказал:

— Мы уезжаем. Труп увезли. Посиди тут, пока эксперты прибудут. Им по пробкам долго тащиться.

Я уставилась на супруга. Без криминалиста тело трогать нельзя. Если останки несчастной Веры отправлены в морг, значит, тут уже побывали специалисты. Если жертва жива, тогда никто не станет ждать экспертов, человеку наденут на кисти рук любые пакеты, да хоть те, в которых он из супермаркета продукты притащил, и погрузят в «Скорую». Не хочу утверждать, что так всегда бывает, но так должно быть, ответственные врачи знают, что биоматериал под ногтями может вывести на преступника. Они постараются сохранить улики, запакуют руки.

Степан показал мне телефон. Я вынула свой мобильный и прочитала сообщение на ватсаппе: «Комната. Диван. В нем ящик для белья. Слышен шорох. Там прячется девушка. Мы уйдем. Изобрази, что случайно нашла ее и хочешь ей помочь, вызови на разговор, увези в кафе».

Я быстро напечатала:

«Почему ты решил, что в диване женщина?»

Ответ прилетел почти мгновенно.

— «Туфли. У жертвы тридцать девятый. Сапоги. Рядом ботинки. Тридцать пятый. Куртка синяя. Размер сорок два. Вера крупнее. Спряталась. Про шмотки забыла. С ее обуви натекла лужа. Пришла незадолго до нашего появления. Увези ее. Гриша продолжит».

Я кивнула. Степан крикнул:

— Люди, у нас еще вызов. Тут Вилка посидит, криминалистов покараулит.

Мимо меня, тихо здороваясь, прошло несколько подчиненных Дмитриева, среди них Григорий, потом эксперт из бригады Вадима и незнакомая женщина. Входная дверь громко захлопнулась.

Я вошла в комнату и поняла, что агрессивная сплетница Нина не лгала, когда обвиняла Анну Ивановну в сдаче жилья внаем на короткий срок. Помещение выглядело как номер дешевой гостиницы, который убирает ленивая горничная.

Я встала у дивана, вынула мобильный, потыкала пальцем в экран, быстро сбросила цифры и громко заговорила:

— Привет, Светуся. Все как обычно. Такая же ерунда. Степан позвонил: «Дорогая, прилетай, адрес выслал на ватсапп, у меня тут дел на час, быстро свернусь и пойдем в кафе». Что ты думаешь? Правильно. Он с парнями смылся, меня оставил в жутко вонючей норе ее караулить, экспертов ждать. Чтоб я ему еще раз поверила? Да никогда. Сколько раз на те же грабли наступала. Куковать мне тут придется долго. На диван сесть страшно, такой он грязный. Сейчас пороюсь в отсеке для белья, авось там покрывало найду.

Я наклонилась, быстро выдвинула ящик и увидела маленькую, худенькую фигурку в джинсах и пуловере. На ногах у нее краснели носки, а лицо полностью закрывали длинные светлые волосы. На мгновение мне стало страшно, показалось, что девочка умерла. Но потом я увидела, что у нее трясутся пальцы, и воскликнула:

— Ну и ну! Вы кто?

— Алина, — услышала я в ответ.

Девочка села, откинула назад волосы, и мне стало понятно: ей примерно тридцать. Просто она очень маленького роста.

— Алина, — повторила я, — давайте познакомимся. Виола. Лучше зовите меня Вилка. Фамилия у меня смешная — Тараканова. А ваша?

— Шафина. Вы же не из полиции? — еле слышно спросила женщина.

— Нет, — ответила я, — просто я жена человека, который тоже не имеет отношения к полиции. Вылезайте. Зачем в ящик-то залезли?

— Испугалась, — призналась Алина. — Мне… позвонила… Она… Ну… Вера… я примчалась со всех ног, ключ, как она говорила… под ковриком был… вошла… она лежит на полу, лицом вниз. Перевернула ее…

Шафина закрыла лицо руками.

— Мамочка! Она мертвая! Я чуть сама не скончалась. Хотела убежать, а за дверью голоса мужские: «Вскрывайте квартиру». Подумала… ну… ничего я не подумала. От страха офигела! В комнате неживая Веруська. Что они решат? Будто я ее задушила. Вот я и спряталась.

— Вас трясет, — пожалела я Шафину. — Хотите чаю?

— Да, — кивнула она, — очень. Лучше кофе. Горячий с молоком.

— Пошли на кухню, — скомандовала я.

Мы переместились в пятиметровое пространство. Я открыла шкафчик. Ничего. В колонке у окна тоже пусто. В холодильнике одни голые полки.