Гипотеза Дедала

Конечно, все было не так. Людочка очень переживала за Оленьку. Старшая сестра так и не узнала, что это дело рук Николая. Он погиб за тридевять земель вместе со своей постыдной тайной. Впрочем, Миша был посвящен в план, хотя сам его никогда не поддерживал, но разве он мог остановить Колю?

Всем троим стало еще сильнее доставаться от младшей сестры. Она кромсала их одежду, сжигала книги, несколько раз сталкивала с лестницы, опрокидывала на них горячий суп. Теперь доктору приходилось приезжать и к другим детям Несвицких… Но важнее всего то, что ни маленькой Оленьке, ни взрослой Ольге Николаевне совершенно не было стыдно. Напротив, она чувствовала за собой какую-то непоколебимую правоту и ощущала себя счастливой. Вот и сейчас она ехала по проспекту, изрядно гордясь собой и своим крепким, верным счастьем – матушкиным подарком, не предававшим ее никогда.

Княгиня, не прибегая к зеркалам, любовалась собой постоянно, но более всего – когда задумывалась о Лейбнице. К сожалению, мыслей о немецком философе и математике у нее было совсем немного, надолго их не хватало, потому буквально через мгновение, на смену пришли размышления о ее новом доме.

Этот особняк, подарок супруга на годовщину, не видел даже сам князь. Он купил здание по знакомству за бесценок. Когда появляется подобное предложение, то нельзя тратить время на вопросы, нужно сразу брать! Цена была назначена фантастически низкая, дом стоил немногим дороже земли, на которой был расположен. Мужа совсем не интересовало, почему прежние владельцы повели себя так непрактично – за последнее время он изрядно поиздержался, и выгодная сделка оказалась весьма кстати. Княгиня же довольно основательно пораспрашивала об этом знакомых. Ходили слухи о каком-то несчастье, случившемся там… Женские слезы?.. Гроб?.. Брошенное кольцо покатилось по полу?.. Никто ничего толком не знал.

Каким он будет, этот ее новый особняк? Полюбит ли она его больше, чем свои прежние обиталища? Долгая, очевидно, уже клонящаяся к закату жизнь Несвицкой была связана с тремя зданиями, это четвертое. Первый родительский дом она любила очень сильно, несмотря на все разбитые в нем зеркала, слезы и запах крови… Оленька появилась здесь младенцем, родилась в матушкиной комнате, как и остальные дети, кроме Миши, а потому никогда не думала, что может жить где-то еще.

Задуматься об этом пришлось, когда отец пошел на повышение и семья переехала в другой, более крупный особняк в центре города. Его девочка ненавидела уже потому, что в нем не было ее прежней спаленки, служившей местом действия самых ранних воспоминаний. В этом вопросе братья и сестра оказались с ней единодушны: новый дом полюбить не смог никто. Кроме того, совсем скоро не стало батюшки, и здание, в котором, тем не менее, они прожили много лет, всегда напоминало об этой безвременной утрате.

Для того чтобы как можно скорее уехать из ненавистного особняка, юная Ольга Николаевна вышла замуж, приняв первое же предложение. Следующим местом ее жительства стала уже целая усадьба, принадлежавшая супругу. Здесь ей нравилось куда больше, но все же были определенные недостатки. Имение располагалось вдали от города, и это расстраивало княгиню. Она считала, что лишь поэтому нечасто выходит в свет, редко видит подруг… Тридцать лет она жила вялой мечтой о том, что когда-нибудь вернется в столицу, хотя особых усилий не прилагала. Муж все обещал… Потом – то одно, то другое… И вот наконец!

Уехать из имения было очень легко: хозяйку ничто там не держало. С мужем они не делили спальню вот уже несколько лет, а в последнее время даже не виделись, ведь княгиня решила трапезничать в своей комнате. Сын учился в Париже и очень давно не писал… Как же прекрасно пахли его старые пожелтевшие письма французским парфюмом!.. Похоже, дамским! Два года назад пришел последний конверт, и Ольга Николаевна неделю нюхала его, прежде чем распечатать. Она вдыхала пропитавший бумагу парижский воздух, воображая себе свою будущую невестку, милую девушку с карими глазами, которая, к сожалению, совсем не знает русский язык, зато владеет испанским, итальянским, прекрасно вышивает и любит лебедей. Содержались ли все эти сведения в запахе или так работала фантазия Несвицкой, сказать трудно, но стоило кому-то усомниться в ее словах, как княгиня покрывалась пунцовыми пятнами и начинала ужасно кричать. Точно так же она злилась в детстве. Братья никогда не упускали случая поспорить с сестрой, намеренно выводя ее из себя. Впрочем, с той поры прошло слишком много лет, и сейчас мало кто смел ей перечить. Вот разве что юный Гришка по природной глупости. На него Ольга Николаевна орала так, что дворовые решили: убьет. Быть может, она действительно взяла бы грех на душу, если бы Яхимовы не служили Несвицким вот уже в третьем поколении, если бы княгиня не пообещала когда-то его отцу, носившему ее на руках, позаботиться о непутевом.