Гипотеза симуляции

Вот и теперь в клинике доктора Нейковича специалисты тщательно исследовали запись генома Фэй, пытаясь найти причины острого психического состояния пациентки в генетических корнях.

Фэй старалась отвлечься, бродила по дому, то и дело находя себе занятие. Удалось немного разгрести завалы одежды и мусора, но настроения приводить рум-бокс в порядок так и не было, и она оставила эту затею. После этого Фэй просто села на кровать и уставилась в экран, не особо понимая, о чем там бубнят. Еще несколько раз прозвучало предупреждение, в последний раз – особенно громко. Фэй очнулась от раздумий и взглянула на часы. Пора на прием в клинику.

«Во что бы такое одеться, чтобы успокоить психиатра относительно своего состояния? Платье? Нет, оно, конечно, любимое, но напоминает о немногих счастливых днях, когда мама… Нет, лучше, что попроще»

Фэй натянула черные джинсы, а поверху напялила серый балахон-толстовку с капюшоном. Полюбовалась на себя в зеркало. Да, пожалуй, то, что нужно. Цвета спокойные. На толстовке обычные фрактальные узоры. Это не даст психоаналитику пищи для сложных размышлений о подсознательных агрессивных мотивах. По опыту пребывания в клинике Фэй твердо усвоила: хочешь победить психоаналика, думай, как психоаналитик.

Электромобиль-беспилотник уже ждал ее у подъезда. Кабина сверкала свежевымытой эмалью, значит, умная машинка сама съездила на мойку.

Кибердрайвер поприветствовал пассажирку, заблокировал дверь и без команды повез по известному маршруту. Фэй знала, что в навигаторе машин, которые за ней присылают, прошит только один маршрут: «Дом – центр психологической реабилитации – дом» Пытаться приказать кибердрайверу что-то другое бесполезно. Любое отклонение будет моментально вычислено, кабинка заблокирована, а дальше… Дальше лучше не думать.

Кабинка почти бесшумно, но стремительно скользила по наземному уровню. По мере продвижения к центру города здания вокруг становились все больше и выше. Величественные небоскребы уходили своими затейливыми шпилями прямо в облака. Здесь располагались по большей части офисные здания.

Выстроенные из самых современных материалов, здания были причудливыми творениями безумных скульпторов. Одни из них изгибались под невероятными углами, иные, напротив, состояли из одних только дуг и плавных линий.

Такси остановилось перед пешеходным переходом, и Фэй невольно перевела взгляд на толпу, та бурным потоком перетекала с одной стороны улицы на другую. Мужчины и женщины, старики и дети – все они куда-то спешили, у всех были свои дела в разгар рабочего дня. И все они глупо улыбались. Кто мимолетно, кто откровенно широко.

Фэй непроизвольно вздрогнула. Наверное, она никогда не сможет привыкнуть к этому.

Новая, набирающая обороты политика «дружелюбного будущего» теперь была повсюду. Она получила поддержку правительства, поэтому ее преподавали в школах и университетах, навязывали в офисах крупных компаний и даже преподносили малышам в яслях в виде переработанных сказок.

От людей требовалось постоянное дружелюбное поведение. Именно поэтому все на улицах улыбались, как болванчики.

«Говорят, некоторые компании даже увольняют сотрудников за несоблюдение правил тактичности, – вспомнилось Фэй. – Интересно, а если кто-то не хочет их соблюдать, он что же, останется без средств к существованию? Я бы точно не смогла улыбаться беспрерывно»

Фэй брезгливо повела плечом, отгоняя неприятные мысли. А беспилотник двинулся дальше. Теперь он пересекал парковую зону, поэтому скорость значительно снизилась. Но даже с учетом этого, маршрут был максимально коротким. Так, по крайней мере, всегда заверяла реклама компании.

Ничего особенно интересного за окном не происходило. Фэй откинулась на подголовник и прикрыла глаза. Поездка продолжалась, а она просто старалась не думать ни о чем.

Коридоры разума

Руки не торопились, медлили, сомневались. Они были небольшими, с узкими ладонями, тонкими длинными пальцами, ухоженными полукруглыми ногтями. Их можно было бы принять за женские. Но штрихи темной густой поросли выбивались из-под твердых манжетов белоснежной рубашки.

Обладатель рук всегда мерз, а тут, как назло, похолодало.

Пальцы заплясали по полированной поверхности стола, отбивая ритм.

– Хорошо, очень хорошо… – прошелестел голос.

Сжались–разжались кулаки. Ладони распрямились, выгнулись. Обозначились под бледной гладкой кожей сиреневые жилки и тонкие косточки. Пальцы с благоговейной нежностью, едва касаясь, погладили обложку тетради. На месте оторванной наклейки осталось белесое клеевое пятнышко в виде сердечка.

За пять месяцев наблюдений в центре реабилитации, лежа на кушетке, Фэй изучила потолок кабинета доктора Нейковича досконально. Потолок, казалось, абсолютно белый. Если же приглядеться, то в полутемной комнате и на нем различаются мелкие пятнышки, трещинки, тени, которые при долгом рассмотрении рождают странные образы. Воображение Фэй составляло из них карту незнакомой страны с заливами, мысами и островами.