Гитлер и Габсбурги

После полудня в Берлине произошло событие, которое вскоре повлияло и на Гогенбергов, и на Чехословакию, и на всю Европу. Гитлер закончил разработку планов аннексии Судетской области, а вслед за ней остальной территории страны, в том числе и Праги[669]. По указаниям из Берлина в Судетской области заполыхали «народные» мятежи. Крупные буквы заголовка в New York Times гласили: «Чехи получили удар по автономии; Италия, Франция и Британия готовы поддержать любую схему сохранения мира»[670]. Более мелким шрифтом сообщалось, что Судетская немецкая партия потребовала немедленного объявления независимости и объединения с Германией[671].

В Вене женщины семьи Гогенберг сутками писали письма в официальные инстанции Австрии и Германии, спрашивая, где искать своих пропавших мужей. 14 апреля 1938 г. их усилия были вознаграждены. Мэйзи ответил тридцатисемилетний шеф германской полиции и министр внутренних дел, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Среди многих его обязанностей был и надзор за гестапо. Он сообщил ей, что аресты были вызваны «ужасным поведением» обоих мужчин, с 1934 г. действовавших против нацистов: «Ваш супруг, принц Эрнст Гогенберг, вместе со своим братом содержится в концентрационном лагере Дахау. Наравне с другими заключенными, содержащимися под стражей с целью защиты, с ними там будут обращаться справедливо, без всякой угрозы жизни»[672]. Незадолго до этого он ездил в Дахау и сказал австрийцам: «Знайте, что с сегодняшнего дня вы находитесь под стражей для обеспечения безопасности; это значит, я обещаю вам самую надежную защиту»[673].

Тщательно проверенные цензурой письма Максимилиана и Эрнста, с немецкими почтовыми штемпелями, подтвердили их местопребывание. Были арестованы тысячи австрийцев. Сотни вышли на свободу, остальных убили. Мало кто чувствовал себя в безопасности, но нашелся человек, который предложил помощь Гогенбергам. Австриец, барон Вильгельм фон Кеттелер, секретарь Франца фон Папена, вышел на связь с Элизабет и Мэйзи и сообщил, что для них самих и детей он может получить выездную визу в Швейцарию[674]. Женщины отказались, опасаясь, что если уедут из Австрии, то больше никогда не увидят мужей. Вскоре после этого труп Кеттелера выловили из Дуная. Сообщали, что с начала аншлюса в Австрии покончили с собой семь тысяч человек, в основном евреев. Кеттелер был католиком, а значит, не мог наложить на себя руки. Избитый, вспученный труп сильно пах хлороформом: им воспользовались, чтобы заглушить крики жертвы. Все стало ясно без слов. Гогенбергам некому было помогать[675].

Графиня Роза фон Лоньяи Вуд, мать Мэйзи, откровенно переговорила со своим старым другом послом фон Папеном. Он заверил ее, что арест зятя был «злосчастной ошибкой», которую он немедленно исправит. Но, прознав, что Гогенбергов арестовали по личному указанию Гитлера, он больше никогда не говорил с миссис Вуд[676].

В родовом замке Вюртемберг мать Элизабет, Мария Лобковиц, принцесса Вальдбург, взяла дело в свои руки и велела шоферу готовить ее большой «Майбах» к длинной поездке. Черно-желтая машина, в династических цветах Вальдбургов и Габсбургов, проехала сто восемьдесят пять километров до ворот Дахау. Там принцесса потребовала свидания с зятем, герцогом Максимилианом фон Гогенбергом, и принцем Эрнстом, его братом, но получила вежливый отказ. Только когда к машине подошел комендант Дахау Ганс Лориц и уважительно напомнил принцессе, что ей не разрешено находиться на территории лагеря, а с Максом и Эрнстом разговаривать нет возможности, она вынуждена была ретироваться[677]. По иронии судьбы обоих братьев регулярно гоняли по парадному плацу, где над ними всячески издевались высокопоставленные нацисты, когда приезжали в лагерь[678].

Известия о том, как с ними обращаются, просачивались в европейские столицы. К делу подключились множество влиятельных людей, среди которых были папа римский, государственный секретарь Ватикана, король и королева Швеции, герцог Люксембургский. Даже жены Невилла Чемберлена и Эдуарда Галифакса, премьер-министра и министра иностранных дел Великобритании, пытались помочь, но получили грубый отказ[679].