Гитлер и Габсбурги

Нацисты быстро пошли войной на чешскую культуру. Жгли книги; радиопередачи проверяла цензура; закрыли газеты, театры и даже Пражскую национальную оперу. Из музеев и университетских библиотек изымали картины, гобелены, рукописи, книги. Регалии древних королей Богемии отправили в Берлин, а родовые особняки Лобковицев, Штархембергов, Кински и других старинных семейств нещадно ограбили[746].

Конопиште, где родилась София Ностиц-Ринек и где когда-то жил Франц-Фердинанд, человек, которого нацисты называли не иначе как «декадент», стал одной из их первых целей[747]. Правительство Чехословакии заботливо сохраняло его как музей. Кроме мелочей, которые разобрали на сувениры семья президента Масарика и чешские чиновники, интерьер остался почти таким же, как в тот день, когда Софию с братьями выставили из замка[748]. Все изменилось в мгновение ока. Конопиште лишился произведений искусства, восточных ковров, мейсенского фарфора, бесценных антиков, десятков семейных портретов предков Габсбургов и Хотеков, сотен семейных фотографий в серебряных рамках. Всю библиотеку герцогини Гогенберг упаковали в сорок два деревянных ящика и вывезли из страны. Ложки, вилки и ножи переплавили, чтобы извлечь из них золото и серебро, но величественную столовую и все, что в ней было, оставили для приема особо почетных гостей[749].

Прославленная коллекция средневекового оружия, принадлежавшая Францу-Фердинанду, попала во вновь созданный в Праге военно-исторический музей вермахта, закрытый для широкой публики. Это была временная экспозиция, потому что Адольф Гитлер собирался выстроить постоянное здание в Линце. Коллекция огнестрельного оружия, собранная эрцгерцогом, имела историческое значение; ее отправили в Берлин, в Императорский охотничий музей. Военные полотна и прочие произведения искусства времен военной службы эрцгерцога передавались на условиях «бессрочного владения» в клубы, конторы, общежития и дома чиновников гестапо[750]. Мебель из Конопиште приберегали для дома вновь назначенного заместителя имперского наместника в протекторате Богемия и Моравия Рейнхарда Гейдриха[751]. Замок и земли, где родилась София Ностиц-Ринек, были превращены в учебный центр гестапо.

Адольф Гитлер гордо называл Гейдриха «человек с железным сердцем». Высокий, светловолосый, голубоглазый, именно он подтолкнул Гитлера переступить черту: он был нацистским богом смерти, ответственным за геноцид миллионов евреев[752]. Гейдрих пообещал Гитлеру: «Мы германизируем чешское отребье»[753]. Даже его заместитель Вальтер Шелленберг говорил: «Не ведая никаких угрызений совести, руководствуясь холодным как лед разумом, он (Гейдрих) способен был довести несправедливость до степени чрезвычайной жестокости. Пытки и убийства были его повседневным занятием»[754][755].

В частной жизни Гейдрих был образцово-показательным семьянином, верным мужем своей жены Лины, которая и втянула его в нацистскую партию, хорошим отцом для их троих маленьких детей. Они жили в пригороде Праги, в прекрасном замке, конфискованном у Фердинанда и Адели Блох-Бауэр, знаменитой «женщины в золотом» с картины Густава Климта. Фрау Гейдрих кичливо обставилась мебелью и дорогими вещами из ограбленного Конопиште[756]. На семейство рабски трудились узники соседних концентрационных лагерей Терезиенштадт и Освенцим, и Лина похвалялась друзьям, что живет в сказочном замке как принцесса. Сказка разом оборвалась, когда ее мужа, по прозвищу «пражский мясник», убили чешские эмигранты, засланные в страну Эдуардом Бенешем и его правительством в изгнании[757].

Генрих Гиммлер лил слезы, узнав о смерти своего любимого заместителя; Гитлер сетовал, что его некем заменить, и грозился выслать из страны всех не-немцев, но распорядился арестовать, пытать и уничтожить пять тысяч чехов[758]. Поселок Лидице близ Праги сровняли с землей, всех мужчин расстреляли, женщин и детей отправили в концентрационные лагеря. На помпезных государственных похоронах в Берлине Гиммлер выступил с прочувствованной речью[759]. Наступило царство ужаса, и Прага из чистилища попала прямо в нацистский ад. София, Фриц и их друзья-чехи старались жить как можно неприметнее[760].

На пятидесятый день рождения Гитлер сделал себе подарок – четырехчасовой военный парад в Берлине. Едва живой президент Чехословакии Гаха мрачно стоял рядом с ним. Вечером Гитлер разоткровенничался в близком кругу: «Господа, сегодня закончились первые полвека моей жизни… Теперь я на вершине своих жизненных сил, и ни у одного немца не хватит ни сил, ни авторитета, чтобы достичь намеченных мной целей»[761]. Через неделю в радиопередаче, которую транслировали по всей Германии, линцский мечтатель рассказывал о себе и своих достижениях[762]. Циники шутили, что это воззвание Гитлера к миру.