Гитлер: мировоззрение революционера

В принципиальном отношении концепции социального переустройства Германского трудового фронта в значительной степени соответствовали основным положениям идей социальной и экономической политики Гитлера, отображенным нами в этом исследовании. При этом было бы ошибкой видеть противоречие между этими в некоторых отношениях весьма прогрессивными концепциями социального переустройства и целью Гитлера по завоеванию жизненного пространства. В мировоззрении Гитлера эти различающиеся элементы дополняли друг друга в замкнутой системе и обоюдно обусловливали друг друга.

В рамках мировоззрения Гитлера первостепенными были не завоевание жизненного пространства на Востоке или «устранение евреев», хотя обе эти цели, безусловно, были для него очень важны, но первостепенными были его социал-дарвинистская идея «вечной борьбы» и народнический принцип. Из этих принципов вытекали все остальные представления и цели Гитлера по внутренней, экономической, социальной, внешней и расовой политике. При этом не будет особой пользы затевать ретроспективную иерархизацию важности отдельных целевых представлений. Существенно то, что все элементы составляли единое целое, систему с внутренней логикой, которую можно свести к двум или трем основным аксиомам[1875].

Даже если допустить (а это невозможно доказать), что анализируемые нами цели Гитлера в социальной, экономической и внутренней политике были лишь средством для достижения целей ведения войны, то нужно иметь в виду, что выбор именно этих средств (поскольку из заранее установленной цели не вытекает автоматически некое одно исключительное средство, но на него можно выйти с помощью множества альтернативных средств) становится понятным только в том случае, если мы примем во внимание, что Гитлер одобрение или отклонение конкретных концепций всегда ставил в зависимость от того, соответствовали ли они основным аксиомам его мировоззрения, которые были для него критерием оценки всех конкретных отдельных вопросов.

Райнер Цительманн К ОБОСНОВАНИЮ МОТИВА «ЖИЗНЕННОГО ПРОСТРАНСТВА» В МИРОВОЗЗРЕНИИ ГИТЛЕРА [1876]

Вопрос о том, что было основным мотивом в решении Гитлера о нападении на Советский Союз — краткосрочная военно-стратегическая задача или долговременная «программная» стратегия, — наукой еще не решен[1877]. Те историки, которые подчеркивают этот «программный» элемент, формировавший решение Гитлера, делают особый упор на тесном переплетении «расово-идеологических» и внешнеполитических целей в его мировоззрении. Здесь преобладает точка зрения Андреаса Хильгрубера, согласно которой «военное покорение России ради приобретения нового „жизненного пространства“ и истребление евреев были неразрывно связаны друг с другом как в политической программе Гитлера, так и в его… реальной политике». Для понимания мировоззрения и политики Гитлера существенное значение имеет осознание «расово-идеологического ядра его программы»[1878]. Объяснение гитлеровской программы обретения «жизненного пространства» следует выводить из его «расово-идеологической догмы» о «еврейском происхождении большевизма»[1879].

На основании многочисленных высказываний Гитлера Хильгрубер пытается доказать, что тот исходил из своей «навязчивой» идеи, будто большевизм представляет собой попытку евреев установить свое господство над массами славянского населения Советской России. Этот тезис о «еврейском большевизме», которого Гитлер придерживался и после 1933 г., дает ключ к пониманию внутренней связи «расово-идеологических» и внешнеполитических целей диктатора.

И действительно, можно без особого труда найти много доводов в пользу тезиса о «еврейском большевизме» прежде всего в книге Гитлера «Майн кампф» и в других его более ранних речах и публикациях. Однако крайне сомнительно то, что Гитлер и в 1940–1941 гг., принимая решение о нападении на СССР, опирался на этот тезис.

Многое говорит скорее о том, что Гитлер к этому времени пересмотрел свои первоначальные взгляды на Сталина и на СССР в одном решающем аспекте. Так, если раньше он подчеркивал «интернационалистский» («еврейский») характер большевизма, то уже в начале августа 1939 г. в беседе с венгерским министром иностранных дел он заявлял, что, вполне возможно, «большевизм надел на себя националистский шлем»[1880]. В разговоре со Свеном Гедином 4 марта 1940 г. Гитлер высказал такое соображение: «Сталин вообще серьезно изменился. Он уже не большевик-интернационалист, а предстает как абсолютно русский националист и, в сущности, преследует ту же естественно заданную русскую национальную политику, которая проводилась царями»[1881].

В своем ответном письме от 8 марта 1940 г. на послание Муссолини от 3 января 1940 г. Гитлер объяснял свою точку зрения так: «Россия после окончательной победы Сталина, без сомнения, переживает отход от большевистских принципов в сторону русских национальных форм существования»[1882].