Гитлер: мировоззрение революционера

Таким образом, имеются точки соприкосновения между взглядом Гитлера на Ноябрьскую революцию и толкованием этого события популярным в годы с 1918-го по 1932-й течением «Консервативной революции». «Существует всеобщее мнение», — пишет Молер, — что германские „правые“ единодушно отвечали на событие этого внезапного краха утверждением об „ударе в спину“ до конца победоносных германских войск. Насколько явно „консервативная революция“ ломает существующую схему „правые“ и „левые“, становится ясно уже здесь. В то время как „правые“ в старом смысле слова действительно в огромном большинстве своем являются сторонниками той „легенды об ударе в спину“, которая отнимает у поражения необходимость и представляет его „случайным“ плодом коварно работающих в тайне групп людей, существенная часть консервативно-революционных сил в Германии пыталась понять поражение как необходимость и разгадать его смысл»[359]. Отношение Гитлера к Ноябрьской революции во многом совпадает с позицией одного из главных представителей «консервативно-революционного» течения межвоенного периода Мёллера ван ден Брука. По мнению Гитлера, революция изменила не слишком много, а слишком мало, а из высказываний Мёллера становится ясно, что ему «революция, с которой позднее так боролись, как раз казалась недостаточно революционной»[360]. Для Гитлера Ноябрьская революция была всего лишь сменой правительства, не «настоящей», а только «так называемой» революцией, всего лишь «мятежом». Мёллер отозвался о Ноябрьской революции как о «фальшивой и половинчатой» и заявил: «Но революция была лишь мятежом»[361]. Также и другие представители Консервативной революции брали понятие «революция» в кавычки, когда говорили о событиях ноября 1918 г.[362], или определяли ее — например, Эдгар Юнг в своей книге «Господство неполноценных» — как «так называемую революцию»[363].

Гитлер, как мы показали, резко выступал против реакционных сил, цель которых — восстановление изжившего себя общественного порядка — он отвергал. Мёллер критиковал «реакцию», стремящуюся к «вильгельминской реставрации», и подчеркивал, в отличие от реакционных сил, которые «не отдают себе отчета о революционных переменах» и видят «в монархической форме государства принципиально лучшую из всех возможных по конституции», что «падение монархии в конечном итоге можно отнести на их счет». Реакционер, полагал Мёллер, не интересуется причинами революции, «потому что он сам — одна из причин. <…> Он и сейчас еще не понял эту революцию»[364].

Совпадение между Гитлером и Мёллером состоит и в отрицании реакционной реставрации дореволюционных порядков. «Реакционер тот, — говорит Мёллер, — кто все еще считает жизнь, которую мы вели до 1914 года, прекрасной и великой, вообще потрясающей». Тут нельзя поддаваться «льстящему самообману», но надо признать, «что она была отвратительной»[365].

Гитлер пошел, вероятно, еще дальше, чем «консервативные революционеры», когда рассматривал Ноябрьскую революцию как исторический прогресс и предшественницу его собственных устремлений. Если же он тем не менее ругал вождей революции, называя их «ноябрьскими преступниками», то происходило это, как мы показали, не из принципиально антиреволюционной позиции, а потому, что считал революцию во время состояния войны легитимной только тогда, когда она одновременно ведет к мобилизации сил вовне, как это уже имело место во время революции во Франции в 1870 г. Тут мы опять обнаруживаем параллели с Мёллером, который, правда, критиковал революцию за то, что она произошла в «самый неподходящий момент», но одновременно признавал: «И у германской революции, как у всякого разрыва с прошлым, все еще были большие возможности. Когда обнаружился обман, который готовила Антанта и на который согласился Вильсон, она получила самую большую возможность управляемого государства: развязать в разочарованном народе невероятное возбуждение и бешеным движением швырнуть нашим врагам их вероломство в лицо»[366].

Что революция не сделала этого шага, было и для Гитлера, и для Мёллера основанием для неприятия «ноябрьского действа», однако, в отличие от реакционных сил, не самого факта переворота или произведенного им устранения старой системы.

2. Взгляд Гитлера на государство и «обязанность мятежа»

В предыдущей главе мы видели, что Гитлер явно не исключал, а, напротив, признавал право на революцию в принципе. Эту идею следует рассмотреть основательнее, а для этого прежде всего познакомиться со взглядом Гитлера на государство и с его критикой консервативных теорий государства.