Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов

Но Брайсак также рассказывает о том, как советский агент по имени Александр Коротков приезжал к Харнакам 17 сентября 1940 г. Он восстановил при этом связь с Москвой, которая прервалась, когда Харнаки сочли слишком опасным поддерживать свои старые советские контакты в Берлине. Коротков доложил в Москву, что Арвид согласился давать информацию, но не потому, что считал себя агентом, а потому, что СССР был «страной, чьи идеалы ему были близки и на поддержку которой он надеялся». 26 сентября 1940 г., когда истребители и бомбардировщики с переменным успехом воевали над Британией, Харнак выслал свой первый отчет, указывавший, что в начале следующего года Гитлер намерен атаковать Советский Союз. Это предупреждение Харнак и другие члены «Красной капеллы», в числе которых был офицер разведки люфтваффе Харро Шульце-Бойзен, повторяли несколько раз – и Сталин все время отказывался им верить. Члены Сопротивления невероятно рисковали, когда собирали и отсылали информацию, гестапо в любой момент могло их обнаружить. Дополнительные проблемы им создавали советские контрагенты, которые неоднократно грубо пренебрегали безопасностью во время собственных выходов на радиосвязь. В конце августа и в начале сентября 1942 г. немецкие власти добрались до членов «Красной капеллы» и всех, с ними потенциально связанных, арестовав около 139 человек, в том числе и Харнаков.

Всех ключевых участников группы судили за государственную измену. Арвид был практически сразу приговорен к смертной казни. К Милдред судьи поначалу отнеслись с большим сочувствием, видя в ней просто женщину, которую довел до беды её муж-немец. Её приговорили к шести годам тюрьмы и шести годам «лишения чести». Первые казни произошли 22 декабря 1942 г., когда Арвида, Шульце-Бойзена и еще двоих повесили. В дальнейшем еще четверых членов группы казнили на гильотине. В конце концов Милдред тоже не выжила. Её повторно судили, по новому обвинению в том, что она соблазнила лейтенанта абвера с целью похищения государственных секретов, что быстро стало основанием для смертного приговора, который и был вскоре приведен в исполнение. Милдред стала единственной американкой, казненной гестапо. Её последними словами перед смертью на гильотине берлинской тюрьмы «Плецензее» 16 февраля 1943 г. были: «Я так любила Германию».

Большинство американцев, все еще остававшихся в Германии в 1940 и 1941 гг., разумеется, не были ни предателями, ни бойцами Сопротивления. Но дипломатам и журналистам, как и рузвельтовской администрации в США, все чаще представлялись моменты для выбора стороны. Успехи английских ВВС в Битве за Британию, заставившие Гитлера отказаться от операции «Морской лев», от вторжения в Англию, приободрили американцев в Берлине, видевших до того, как гитлеровская военная машина одерживает одну победу за другой. Хотя дипломаты и журналисты играли разные роли, они часто исходили из невысказанного предположения, что работают они ради общей цели. Полковник Джон Ловелл, военный атташе в берлинском посольстве, легко подписал нескольких американских корреспондентов отслеживать номера на погонах и воротниках солдат, которых они видели на проходе через Берлин. «Когда появлялся новый номер, мы сообщали об этом Джону», – вспоминал Харш из Christian Science Monitor.

Поскольку Ловелл знал, какие подразделения находятся на Западном фронте, то он делал вывод, что если солдаты из них начинают появляться в Берлине, то соответствующие подразделения направляются на восток. Харш перебрался из отеля «Адлон» в дом, известный как «Cercle Français», который заняло американское посольство и где жили Ловелл и еще несколько его сотрудников. Однажды декабрьским вечером полковник пригласил Харша на ужин, где собирались военные атташе восточных и юго-восточных соседей Германии. После французского ужина с диковинным салатом с цикорием Ловелл пригласил гостей пройти в библиотеку, где выложил карту Восточной Европы. Далее он высказал свои предположения относительно того, где сейчас находятся немецкие войска и насколько они готовы к бою, а затем предложил гостям сделать то же самое. Далее он добавил, что войска могут оттуда направиться на восток или на юг, но вероятнее всего – пойдут они на восток, на Советский Союз.

Атташе из Венгрии, Румынии, Югославии, Болгарии и Греции вносили некоторые свои мелкие поправки, но в целом они были согласны с оценками Ловелла. Они также согласились, что все выглядит так, словно немецкие войска уже готовы двигаться на восток. Тогда к карте подошел советский атташе и признал, что его сведения о том, где находятся войска, примерно такие же. Но он полагал, что немецкая военная машина все-таки собирается развернуться на юг. И добавил, что если все-таки Гитлер выступит против его страны, то «это не будет воскресной прогулкой».