Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов

Однако предыдущий канцлер, Папен, к тому времени уже успешно подрезал своего преемника. 4 января он встретился с Гитлером в Кёльне, в доме банкира Курта фон Шредера. Там два политика договорились избавиться от Шлейхера, причем на Папена была возложена задача получить поддержку президента фон Гинденбурга. Хотя слухи об этой встрече разошлись, Шлейхер заявил, что «ни в коей мере не волнуется из-за этих сплетен про заговор против себя». Не волновались и дипломаты в американском посольстве, полагавшие, что встреча касалась в основном финансовых проблем нацистской партии. «Стремительно увеличивающийся» долг партии, о котором докладывал поверенный в делах Джордж Гордон, угрожала работе всего движения. Те, кто финансово его поддерживали, пытались одновременно решить эту проблему и подтолкнуть Гитлера войти в существующее правительство, а не свергать его.

Как показали последние дни января, эти толкования были трагической ошибкой. Обнаружив, что Папен раздувает настоящее политическое восстание, Шлейхер попросил помощи у Гинденбурга, чтобы тот позволил распустить рейхстаг. Президент отказался, и это привело к отставке правительства Шлейхера. Далее он обратился к Папену и начал переговоры о новой договоренности с политическими партиями. Это дало Папену зеленый свет сделать все то, что он давно хотел. 30 января Гинденбург официально попросил Гитлера возглавить новое правительство, назначил его канцлером, а Папена – вице-канцлером. Пока посол Сэкетт писал доклад об этом «внезапном и неожиданном триумфе» нацистов, Луи Лохнер из Associated Press сообщал, что Папен убежден, будто перехитрил нового канцлера. «Мы наняли Гитлера», – говорил он своим друзьям. Другими словами, Лохнер сделал вывод, что Папен все еще считает, что именно он «за рулем».

Еще внезапное возвышение Гитлера не прервало дебаты о том, может ли Гитлер на самом деле захватить власть, – а американцы в Германии уже спорили о том, к чему ведет такое драматичное развитие событий. Являются ли речи Гитлера и Mein Kampf настоящим показателем того, чем станут нацисты на деле, или же это просто эмоциональная пропаганда? Если последнее, то логично предположить, что, придя к власти, Гитлер приглушит тон, сделает программу более умеренной и попытается подружиться со многими из тех, кого он сейчас так громко ненавидит – и в стране, и за рубежом.

Из всех корреспондентов, писавших о Германии, самый длинный послужной список у С. Майлза Бутона из Baltimore Sun. Он прибыл в Германию в 1911 г. и сперва работал на Associated Press. Он готовил материалы о Первой мировой войне, написал книгу «И Кайзер отрекся» «And the Kaiser Abdicates», женился на немке и поведением своим не оставлял сомнений, что полагает себя главным авторитетом страны. «Не нужно хитроумно читать между строк, чтобы понять, что я невысокого мнения о качестве репортажей на германскую тематику, поступающих в американскую прессу», – говорил он в интервью для своей собственной газеты во время приезда в США в 1925 г. Он утверждал, что винит не коллег-корреспондентов, а редакторов, руководствующихся предрассудками. Но и на коллег он набрасывался. «Некоторые из них на деле знают о ситуации гораздо меньше, чем должны бы». По его словам, хорошо информированный корреспондент прекрасно видел бы, кого винить в происходящем в Германии – и до прихода нацистов, и после. В разговоре с Рокфордом в Иллинойсе, в Women’s Club в марте 1935 г. он указывал, что не одобрял Версальский договор с самого начала. «Прочитайте этот договор – и станет понятно, что сейчас происходит, – объяснял он. – Союзники унижали, давили и грабили Германию».

Впервые Бутон встретился с Гитлером в сентябре 1923 г., перед Пивным путчем, сделавшим нацистского лидера знаменитым. В штаб-квартире партии его встретил молодой человек, который начал объяснять, как Гитлер вернет Германии её честь, спасет от коммунистов и евреев. «Я только через несколько минут понял, что это и есть Гитлер – он говорил о себе в третьем лице, – вспоминал Бутон в неопубликованной рукописи. – Я ни до, ни после не встречал человека, который бы так полно идентифицировал себя со своей миссией».