Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов

Лишь год спустя после прихода Гитлера к власти немецкое Министерство иностранных дел приказало Бутону «изменить стиль репортажей или покинуть страну». Он очень быстро уехал.

Большая часть коллег Бутона, включая Лохнера, стремилась продолжать писать о событиях, явно самых захватывающих из происходивших в то время. Кроме того, в редакциях не хотели, чтобы они эффектно уезжали – им нужны были репортажи из Берлина. «Начальство приказывало нам не писать неправды, но сообщать, не искажая картины, ровно столько правды, сколько позволит нам продолжать свою работу», – писал в мемуарах Лохнер. Осторожный по природе ветеран Associated Press последовал этим инструкциям. Другие американцы были еще сдержаннее, но иногда по иным причинам. Несмотря на все насилие и запугивание – а на самом деле отчасти благодаря именно этим ежедневным нападениям на всех, кто выглядел как политический противник, – иностранцы были крайне заинтригованы и не торопились с объяснениями причин подобной ярости. Авраам Плоткин, писавший для American Federationist, изданию Американской федерации труда, охарактеризовал отчаянное положение своих немецких коллег в статье, опубликованной вскоре после его возвращения в США в мае 1933 г. «Нацисты выпустили на волю силы, которые сами не понимают, – настаивал этот американский еврей и профсоюзный организатор. – Многих может удивить, что многие интереснейшие вещи из происходящих в Германии идут снизу, а не от правительства». В качестве примера он привел антиеврейский бойкот в Мюнхене, который не был официально признан гитлеровским правительством. По его словам, все начали штурмовики, «за несколько часов они разошлись настолько, что никто из нацистских лидеров не рискнул попытаться взять это под контроль».

Плоткин был далеко не единственным американцем, полагавшим, что Гитлер и другие нацистские руководители пытаются сдерживать своих последователей, а не подстрекать их к еще большему насилию. Генеральный консул Мессерсмит поначалу верил, что Гитлеру придется балансировать на буйной волне его последователей, чтобы его не сменили «настоящие радикалы». Он предупреждал, что нарастающие протесты в США, вроде случившихся в Мэдисон-сквер-гарден 27 марта, лишь поддерживали «истерические настроения» среди тех нацистских лидеров, кто был склонен к умеренному курсу. В отличие от Плоткина, он полагал, что последовавший бойкот еврейского бизнеса в Германии был организован сверху, но что он был именно попыткой оседлать и взять под контроль уже имеющиеся в народе настроения. Когда правительство 4 апреля официально прекратило бойкот, он с удовольствием констатировал, что количество антисемитских инцидентов резко упало.

Но хотя все больше американцев оказывались затронуты этим насилием, ничто не могло поколебать убежденность Мессерсмита в том, что подоплека происходящего гораздо сложнее, чем кажется, и что будет ошибкой винить во всем одного Гитлера. В начале марта штурмовики схватили Натаниэля Вульфа, художника из Рочестера (штат Нью-Йорк), после того как в одной беседе он плохо отзывался и о коммунистах, и о нацистах. Ему дали покинуть страну, но перед этим ему пришлось подписать обещание, что он никогда не вернется. «Я еврей, – было написано в этой бумаге. – Я подтверждаю, что ко мне не применялось физическое насилие и что моя собственность осталась в неприкосновенности».

Другим не так везло. Некоторых, как Эдварда Дальберга, приехавшего в Германию редактора Scribner’s Magazine, избивали на улицах. Одна американка, жена немецкого еврея, стала свидетельницей того, как ворвавшиеся в дом штурмовики избивали её мужа – как сказали, за то, что у него в шкафу висит четыре костюма. «Четыре костюма, а мы четырнадцать лет голодали, – кричал один из его мучителей. – Евреи, мы вас ненавидим».

31 марта штурмовики схватили троих американцев и поместили в импровизированную тюрьму, где у них все отобрали и оставили спать на холодном полу. На следующий день их избили до бессознательного состояния и выкинули на улицу. Американские корреспонденты узнали об этом и других инцидентах, но Мессерсмит уговорил их повременить с репортажем о том, что случилось 31 марта с этими тремя американцами, в течение 48 часов. Он объяснил, что хочет сперва надавить на власти, чтобы те предприняли меры. Как с явным удовольствием сообщает Мессерсмит, полиция «отреагировала быстро», виновным штурмовикам быстро «сделали выговор» и исключили из рядов.