ГКЧП: Следствием установлено

В перерыве судебного заседания. Фото В. Машатин ⁄ ТАСС.

Первые сомнения, состоится ли настоящее судебное разбирательство, у меня стали появляться еще в середине 1992 года. Являясь депутатом Верховного Совета, к тому времени я не мог не видеть, что страна втягивается в перманентный политический кризис.

Начиная с лета 1992 года, радикально настроенная часть окружения Ельцина стала подталкивать президента к силовому разрешению его споров с парламентом, о верховенстве во власти.

Спасти положение мог только компромисс. Но на пути к нему, по меткому заключению моего коллеги по депутатскому корпусу Виктора Шейниса, стояли «коржаковские люди с каменными лицами и оловянными глазами».

Суд над ГКЧП я рассматривал в качестве важного сдерживающего фактора. Надеялся, что процесс может стать предупреждением тем, кто политические проблемы пытается решать силой. Речь не только о президентском окружении, в Верховном Совете РСФСР тоже хватало своих «Коржаковых».

Понимая, что перспективы настоящего суда с каждым днем тают, как снег под лучами весеннего солнца, что дело ГКЧП будет вот-вот спущено на тормоза, а заговорщики, уже находящиеся на свободе, никогда не будут приговорены к заключению, я, посоветовавшись со своим заместителем Евгением Лисовым, принял решение представить обществу значительную часть материалов, собранных нами в ходе расследования августовских событии. Рассчитывал, что публикация поможет объективно, на документальной основе, проинформировать общественность о событиях августа, превратившихся в той обстановке в предмет политических спекуляций…

После выхода в свет книги «Кремлевский заговор. Версия следствия» гэкачеписты и их адвокаты обвинили меня в нарушении презумпции невиновности. Под этим предлогом сразу, как только начался процесс, они заявили в суде отвод обвинителям. Дескать, прокурор уже публично выразил свое мнение до суда, и его представители в процессе не могут быть объективны. А потом стали добиваться и моей отставки, устроив еще до начала судебного заседания шумную кампанию в прессе.

Известный юрист доктор юридических наук Валерий Савицкий ответил нашим критикам в интервью «Независимой газете» 13 апреля 1993 года: «Нельзя сделать вывод, что своим выступлением в печати Генеральный прокурор не посчитался с презумпцией невиновности. Этот принцип подразумевает, что никто не вправе признать человека виновным в совершении преступления, пока это не доказано в предусмотренном законом порядке и не установлено вступившим в законную силу приговором суда. Но есть одно исключение из этого правила: такая формула не касается обвинителя. Если бы кто-то не выступал с обвинением, то не была бы нужна и сама презумпция невиновности. Выдвигая обвинение, прокурор вправе называть человека виновным в совершении преступления. Поэтому ссылка на то, что таким образом нарушается презумпция невиновности, бьет мимо цели».

Звучавшие из лагеря гэкачепистов требования отвода прокурору Савицкий прокомментировал так: «Не исключаю, что до суда прокурор может выступить с изложением своей позиции, и эта позиция, конечно же, будет позицией обвинителя. Если прокурор утвердил обвинительное заключение и направил дело в суд — он убежден в виновности обвиняемых, иначе такие его действия были бы аморальными и безнравственными…. Поэтому в данном случае, если будут заявлены отводы прокурору со ссылкой на его личную заинтересованность, то они, на мой взгляд, не могут считаться основанными на законе».

Столь длинная цитата приведена неслучайно, в ней объективный взгляд независимого и авторитетного эксперта.

Подчеркну, что книга вышла с подзаголовком «версия следствия», то есть мы, прокуроры, не настаивали на своей исключительной правоте, не претендовали на истину в последней инстанции, а изложили лишь свое видение событий. По существовавшим тогда законам, следствие имело право обнародовать до суда такое количество материалов, какое считало нужным.

Однако суд под председательством генерал-лейтенанта А. Уколова, по политическим воззрениям сторонника ГКЧП, задавшись целью приостановить процесс над ГКЧП, вместо того, чтобы рассматривать дело по существу, занялся откровенным крючкотворством — вслед за гэкачепистами высказался за отвод группы обвинителей.

При этом любому квалифицированному юристу было ясно, что Верховный суд не поддержит это незаконное решение, как в конечном счете и случилось. Но акция военного суда во многом облегчила нелегкую и крайне непростую для власти ситуацию. Процесс открылся 4 апреля 1993 года, а к оглашению обвинительного заключения прокуроры смогли приступить только в октябре 1993, уже под звуки стрельбы на Краснопресненской набережной.

Обвинительное заключение в зале суда слушали вполуха. Все ждали амнистии.