Гладиатор

Пока мы шли, на нас то и дело смотрели прохожие. Добрая их половина почтительно кланялась моему Мастеру, некоторые даже здоровались. Но никто не оставался равнодушным. Просто ни один из прохожих не прошел мимо. Здесь, в этом районе, моего Мастера знали практически все.

Несложно догадаться, что еще они знали о его отказе браться учить других.

— Вы же говорили, что больше не берете учеников, — заявил здоровяк у входа на Малую Арену. Это место было неким подобием Колизея, но гораздо меньшего размера и не вмещало столько народу, естественно.

— Верно, — отвечает Мастер. — Не беру.

— А он? — спрашивает здоровяк, тыкая мне в лицо своим толстым пальцем, напоминающим сардельку.

Мастер демонстративно затянулся из своей трубки и выдохнул весь дым в лицо здоровяку. Тот не повел и бровью.

— Из каждого правила есть исключения, которые подчеркивают важность правила, — я снова не понял, о чем говорит Мастер. Просто тупая бессмыслица. Но здоровяк отошел в сторону, будто понимая глубокий смысл услышанной фразы и соглашаясь с ней.

Когда мы вышли на Арену, там как раз проходил бой между двумя гладиаторами, но он тут же прекратился. Все уставились на нас.

Публика медленно принялась вставать, удивленно вытаращив глаза.

— Чего это они? — спрашиваю я шепотом Алиме.

— Мастер не покидал свой дом уже больше пяти лет, — шепчет она в ответ, и у меня отвисает челюсть. — Цени это.

И теперь куча народа, уставившаяся на нас, приобрела совершенно иной смысл. Теперь я понимаю, отчего все вокруг так удивлены.

— Я договаривался о бое, — спокойно говорит Мастер, вытряхивая из своей трубки содержимое прямо на землю. — Вы приготовили его?

Оба гладиатора тут же свалили. Здоровяк побежал куда-то к другому выходу. Туда же направились еще трое здоровяков. Затем еще двое.

— Будет весело, — говорит Мастер, забивая трубку по новой. — Давненько я не смотрел на подобное.

— Будь осторожен, — я чувствую прикосновение массивной ладони Алиме. — Я на тебя поставила — не подведи меня!

— А я поставил против тебя, — поджигая трубку говорит Мастер, — так что дучше меня не подведи.

И на Арену выводят его — огромного, в метра три с половиной ростом, начинающегося как лев, но с головой белого орла, огромным клювом и громадными крыльями… грифона.

Я чуть было не опорожнил свой мочевой пузырь, глядя на то, как шестеро здоровяков пытаются удержать его цепями. Мастер толкает меня вперед, но я пячусь назад.

— Яйца вырву, — спокойно говорит он, и я понимаю, что угроза не пустая.

— Я не смогу с ним драться! Вы прикалываетесь?!

— Сможешь, — спокойно говорит Мастер и блаженно затягивается. — С Арены уйдет лишь один из вас. Я купил этого грифона, и либо буду тренировать дальше тебя, либо займусь грифоновыми боями. В зависимости от того, кто останется дышать после боя.

Он сверкнул своим единственным глазом, и Алиме передала ему меч. Красивый и блестящий. В золотых ножнах, с драгоценным камнем в эфесе.

— Если убьешь грифона, оставишь его себе, — произносит Мастер и протягивает мне клинок. — Бейся им или продай. Мне все равно. Но… если помрешь… я заберу меч назад, не обессудь.

Я сглатываю, извлекая меч из ножен.

Он просто потрясающ. На его лезвии — изумительной работы гравировка в виде дракона. И рукоять тоже выполнена в том же стиле. Его гарда — словно раскинутые перепончатые крылья.

— У меня есть шанс? — спрашиваю я, глядя на Мастера.

Тот пожимает плечами.

— Есть, Маркус, — обещает Алиме, и Мастер смотрит на нее с неким скепсисом.

— Кажется, нет, — предполагаю я, и Мастер улыбается. Как-то издевательски.

— Шанс — это лишь слово, — говорит он, — порожденное неуверенностью слабых и верой в себя тех, кто чего-то да стоит. Но вот ты… чего-нибудь стоишь?

И я поворачиваюсь.

Извлекаю меч из ножен, возвращаю их Алиме. Делаю глубокий вдох и шагаю к монстру, все еще скованному цепями.

— Он точно труп, — слышу голос Мастера. — Зря ты на него поставила.

— Нет, — твердо говорю я, стиснув зубы, — не зря.

И делаю шаг вперед.

***

Когда здоровяки отпускают цепи, моя вера в себя куда-то мигом улетучивается, и я хватаюсь за меч обеими руками.

Здоровяки сломя голову бегут к трибунам, а грифон издает громкий рев. Смотрит на меня, встает на все четыре львиные лапы и отбрасывает песок назад задними, словно готовясь взять разгон.

— Мамочки, — пищу я, ощущая, как трясутся ноги.

— Ты что, лоботряс, думал, что они его весь бой держать будут?!

И тут грифон взмывает в воздух. Сначала вверх, а теперь несется на меня.

Черт…

Как он вообще понимает, что именно я его цель?!

— Он что, надеется, что грифон упадет и разобьется? — снова слышу голос Мастера.

— Не мешайте мне сосре…

Я едва успеваю отскочить в сторону, когда грифон пикирует на меня, пытаясь цапнуть клювом. А когда я встаю, птичка уже вовсю мчится уже по земле. Я вижу, как он отрывается и прыгает. Ухожу в сторону и бью мечом. Слышу, как что-то хрустит…

…и раздается громкий рев. Поднимаюсь с земли, оборачиваюсь. Задняя лапа чудовища в крови.

— Я ранил его, — шепчу я.

— А если можно ранить, то можно и убить, — снова голос Мастера.

Крепко сжимая меч, я несусь на грифона, издавая громкий крик.