Гладиаторы

Он старался вспомнить, что произошло, но головная боль сильно мешала. Морда с языком куда-то пропала, и над Матвеем склонилось чьё-то лицо. Присмотревшись, он неожиданно понял, что лицо женское и он его где-то даже видел. Лицо что-то сказало, но Матвей так и не разобрал слов. Звон в ушах никак не желал проходить. Чуть пошевелившись, он не смог сдержать стона. Спина просто взорвалась болью. Понимая, что эта боль не могла появиться ниоткуда, он снова попытался вспомнить, что произошло. Услышав его стон, женское лицо исказилось гримасой жалости, и в плечо Матвею ткнулась игла шприца. Веки его налились тяжестью, и Матвей уснул. На этот раз не было ни звона, ни далёкого огонька, только тишина и мрак. Липкий мрак, тяжёлый, словно бетонная плита.

Следующее пробуждение Матвея было более приятным. На этот раз зрение и слух проснулись вместе с ним. Открыв глаза, он несколько минут тупо пялился в брезентовый потолок палатки. Сообразив, что это не крышка гроба и женское лицо ему не привиделось, он попытался повернуть голову и в ту же секунду застонал от боли. Всё тело скрутил жестокий спазм, заставивший его вздрогнуть и зайтись сухим, лающим кашлем. Рядом с кроватью послышались тихое повизгивание и быстрые, лёгкие шаги. Сквозь выступившие от боли слёзы, Матвей снова увидел лицо женщины и после короткого раздумья понял, что это та самая женщина, которую он видел в прошлый раз. Кое-как справившись с кашлем, он с трудом отдышался и, тяжело сглотнув, тихо попросил:

– Воды.

Лицо исчезло, и через минуту что-то влажное и прохладное коснулось его губ. Сделав пару крошечных глотков, Матвей перевёл дух и, откинувшись на подушку, попытался рассмотреть ту, что ухаживала за ним. Сморгнув набежавшие от кашля слёзы и кое-как проморгавшись, он в очередной раз повернул голову и неожиданно понял, кто это был.

У кровати, на старом стуле, сидела не кто иная, как дочь генерала Лоскутова Дана. Вздохнув, Матвей с трудом растянул губы в жалкое подобие улыбки и, собравшись с духом, тихо спросил:

– Где Рой?

– Здесь. Сейчас придёт. Похоже, его в туалет припёрло.

– Он не ранен?

– Нет. Единственный, на ком не было ни царапины после обстрела, так это ваш пёс, – улыбнулась девушка.

– А остальные? – продолжал допытываться Матвей.

– Двое – тяжело ранены. Остальные… – Дана замолчала, грустно покачав головой. – Капитана накрыло прямо в машине. Так что вам страшно повезло.

– А что со мной? – решился наконец задать самый главный вопрос Матвей.

– Два осколка в спину. К счастью, позвоночник не задет, но вы потеряли очень много крови. Доктор боялся, что не выживете.

– Да я, в общем-то, и не рассчитывал, – снова улыбнулся Матвей, точнее, попытался улыбнуться.

Этот короткий разговор отнял у него все немногие силы, которые Матвей сумел скопить во время своего беспамятства. Откинувшись на подушку, он замолчал, не зная, что можно сказать в такой ситуации. Словно в ответ на его мысли в палату вошёл Лоскутов в сопровождении полковника Савенкова. Едва кивнув дочери, генерал подошёл к кровати и, заглянув Матвею в лицо, встревоженно спросил:

– Как ты?

– Не поверите, но бывало и лучше, – тихо прохрипел Матвей.

– Ну, раз хамить начал, значит, жить точно будет, – усмехнулся в ответ генерал.

– Кто вам сообщил, что он очнулся? – с удивлением спросила Дана.

– Угадай с трёх раз, – усмехнулся Лоскутов. – Влетел его пёс и буквально за штаны вытащил меня на улицу. Благо я быстро сообразил, куда он меня тащит, а то точно бы пришлось сюда в одних трусах бежать. А полковника я уже здесь нашёл.

– Ничего не понимаю, – покачала головой Дана.

– Чего ты не понимаешь? – повернулся к ней Лоскутов.

– Откуда он мог знать, что Матвей очнётся именно сейчас? И как пёс вообще мог сообразить, что ты хочешь с ним поговорить?

– Это не сложно, Дана, – прохрипел Матвей. – Если в его присутствии это говорилось, то он всё понял. А кстати, где он?

– Вон, у порога сидит, – ответил полковник, кивая в сторону входа.

– Ройка, иди сюда, приятель, – позвал Матвей, прислушиваясь к давно знакомому постукиванию когтей по деревянному настилу палаты.

В щёку ему ткнулся мокрый, холодный нос, и проводника окатило жаркой волной из смеси различных эмоций. Потом шершавый язык влажной тёркой прошёлся по щеке, и Матвей, радостно вздохнув, прошептал:

– Жив, чёртушка.

– Он-то жив, а вот тебя с того света еле вытащили, – сварливо отозвался генерал. – Кому из вас вообще в голову взбрело огонь на себя вызывать?

– Другого выхода не было, Александр Юрьевич. Они не просто засаду устроили. Они по наши души пришли. За «языками». Группа была очень большая. У нас просто патронов бы не хватило, – прохрипел Матвей, пытаясь поднять руку, чтобы погладить пса. Сообразив, что он хочет сделать, Рой быстро сместился вдоль кровати и, подсунув морду под его ладонь, просто закинул её себе на голову. С интересом наблюдая за ним, Дана удивлённо покачала головой и, не удержавшись, спросила:

– Это вы ему сказали так сделать?

– Этот фокус он ещё в детстве проворачивал, когда хотел, чтобы я его погладил, – попытался улыбнуться Матвей.