GLASHA. История скайп-школы

В феврале 2014 года массовая многомесячная акция протеста в центре Киева закончилась кровавыми столкновениями и сменой власти. Я следила за разворачивающимися событиями в режиме реального времени. Отмены уроков со стороны украинских учеников следовали одна за другой. Киев, Донецк, Луганск… Перебои с электричеством, звуки выстрелов, просто пугающее молчание… и потом проклятия. Уже в апреле треть дружественной страны превратилась в жестокий киберпанк.

Головин молча смотрел новости про присоединение Крыма, на лице его читалось полное отчаяние. В какой-то момент он закрыл лицо руками и тихо прошептал: «Идиоты… какие же идиоты». Потом встал, собираясь на перекур, захлопнул мою книжку по маркетингу, которую я читала в свободные минуты, и спросил: «Ты же понимаешь, что это начало конца?»

Конечно же, я ничего не поняла тогда. Меня тронуло обращение Владислава Сергеевича – на «ты» впервые за много лет знакомства. Однако довольно скоро я «расчухала», что имел в виду мой многоопытный шеф.

1 января 2014 года курс доллара США составлял 32,66 рубля, а евро – 45,06. Минимальная цена урока в нашей скайп-школе составляла 425 рублей. Количество учеников приближалось к трем сотням.

Хороший знакомый Зильберштейнов, Борис, «владелец заводов, газет, пароходов», обратился в GLASHA с запросом на помощь с бизнес-эмиграцией. В счет оплаты за услуги он предложил мне один из своих брендовых магазинов белья с романтическим названием «Джейн Эйр». В первый момент я просто обалдела, а потом задумалась. Такого опыта у меня еще не было. Но Борис объяснил, что управлять магазином будет легче легкого: поставщики уже есть, покупатели тоже, магазин раскрученный, команда продавцов проверенная, товара полно – в общем, «все на мази». Он привез мне бухгалтерские книги.

Я обратилась за советом к Головину.

– А не приходил ли вам в голову, дорогая Екатерина, один простой вопрос, – сказал тот, перелистывая страницы бухгалтерского талмуда, – почему сей уважаемый господин отдает в чужие руки так хорошо отлаженный бизнес? – Когда шеф волновался, то всегда переходил на высокий штиль. – Что-то здесь не так…

Я объяснила, что это в зачет оплаты. Но Головин все еще недоверчиво качал головой: сейчас, мол, не лучшее время для лакшери⁴.

Однако я уже окунулась с головой в новую деятельность и вечером поехала знакомиться с продавцами.

С работы я захватила мусорный пакет. Помойный бак был пуст, и я, замечтавшись, вместе с отбросами случайно выбросила туда бухгалтерские документы Бориса. Пришлось, проявив некую смекалку, соорудить из подручных материалов постамент и залезть за толстой папкой прямо внутрь. Я была настолько погружена в свои грезы, что проделала все это автоматически. И только величественно выпрямившись в полный рост внутри помойки, осознала, как забавно сейчас выгляжу – вице-президент канадской компании и новоиспеченная владелица модного магазина белья стоит под звездами в мусоросборнике…

Конец «Ва-банка»

В марте 2014-го США и Евросоюз ввели в действие первый пакет санкций против России. Кроме этого, начали снижаться цены на нефть. Курсы валют стремительно пошли вверх. Весь год продажи дорогого штучного паркета, заказанного в Германии за евро, стабильно падали. Владислав Сергеевич предложил собственнику компании переключиться на отечественный паркет или даже купить линию по его производству. Но тот упрямо твердил, что разочарован работой Головина и жалеет о своем решении оставить его на посту директора.

Однажды на фирму прибыли люди в спецовках и начали не таясь монтировать видеокамеры над столами менеджеров. Владелец безо всяких церемоний решил отслеживать деятельность сотрудников фирмы и подслушивать их разговоры. Владислав бесился молча. Но я могла легко прочесть его мысли по лицу: «Разбить бы их нахер, камеры эти…»

От предвкушения этого действа у Головина даже настроение поднялось, и он задушевно улыбнулся в глазок камеры: мол, когда-нибудь – обязательно, но не сейчас…

Сотрудники, опасаясь ненароком сболтнуть лишнее, перешли на общение в «Аське», и в офисе воцарилась тишина. Только в кабинете директора громогласно звонил телефон и надрывался «Скайп»: собственник настоятельно рекомендовал «провести оптимизацию в кадрах». Это означало, что надо кого-то сократить.

Уволить кого-то из слаженной команды, которую Головин сам подбирал и создавал не год, и даже не два, и в каждом из членов которой был уверен? Кого же? Глеба, у которого только что родившийся ребенок все еще находится в больнице на ИВЛ? Или Валеру, который мыкается по съемным квартирам, экономя на обедах? Или Наталью, от которой неделю назад ушел муж? А ведь она отвлекается от депрессии только здесь, на работе… Как смотреть в ее заплаканные глаза?

Но придется ведь это делать: вызвать кого-то из них в кабинет, смотреть в глаза… и отвечать на дурацкий вопрос: «Почему?» .

А действительно: почему? Люди работают как проклятые, колотятся как могут, не выключают телефон даже ночью, чтобы обеспечить нормальные поставки, а вместе с ними и нормальный уровень жизни, черт побери, своим близким.